Коллонтай

Чтобы гарантировать поставки шведской железной руды, Германия фактически пожертвовала своим флотом. Британские корабли потопили все десять современных эсминцев, которые сопровождали немецкий десант в Нарвик. Главком военно-морских сил гроссадмирал Эрих Рёдер отправил и два тяжелых крейсера «Гнейзенау» и «Шарнхорст» в норвежские воды, где их сильно повредили британские торпеды. Немецкий надводный флот перестал существовать как серьезный военный фактор.

Лето 1940-го было временем невероятных успехов третьего рейха.

«Когда передовые немецкие части достигли Парижа, а в сводке вермахта сообщили о победоносном завершении боев в Норвегии, — вспоминала кинорежиссер Лени Рифеншталь, большая поклонница нацистов, — по всей Германии три дня звонили колокола. На улицах реяли флаги».

Лени Рифеншталь послала Адольфу Гитлеру поздравительную телеграмму: «С неописуемой радостью и волнением, преисполненные горячей благодарности, мы переживаем, мой фюрер, величайшую победу — Вашу и всей Германии. Вы совершаете невиданные в истории человечества деяния… Слова бессильны выразить Вам переполняющие меня чувства».

Оккупировав Норвегию, немцы сделали главой марионеточного правительства Видкуна Квислинга. В 1917 году он был норвежским военным атташе в Петрограде и всерьез подумывал о присоединении к большевикам. Но потом создал собственную праворадикальную партию «Национальное объединение», ориентировавшуюся на национал-социалистическую партию Гитлера. Видкун Квислинг настолько жестоко расправлялся с норвежскими патриотами, что его имя стало нарицательным обозначением коллаборационистов, сотрудничавших с нацистами.

Александра Коллонтай видела, как вздрогнули шведы в тот апрельский день 1940 года, когда немецкий экспедиционный корпус высадился в Норвегии.

Главной заботой шведов в ту пору было любыми путями избежать судьбы Норвегии. Они шли навстречу немецким требованиям, чтобы не спровоцировать вторжение вермахта. Страны, не оккупированные немцами, примерялись к новой реальности. Европейские фирмы поставляли товары Германии, а расплачивались за них местные банки, потом они выставляли консолидированный счет рейхсбанку. Но Берлин не платил по счетам всю войну. В 1944 году рейхсбанк был должен 30 миллиардов марок по внешнеторговым счетам. Но с такими важными государствами, как Швеция, Германия обращалась иначе. Шведские счета оплачивались в первую очередь.

В мае 1940 года Коллонтай писала: «Здесь много перемен. Европа перестраивается на военный лад. Кофе, мыло, сахар — всё по карточкам. В Стокгольме мы почти всё время сидим без света, напряжение колоссальное, но у шведов образцовый порядок, и, вопреки трудностям, у них все хорошо организовано».

Коллонтай очень уважительно относилась к шведам. Когда уже шла война, писала: «Шведы не теряют присутствия духа и демонстрируют прекрасную дисциплину. Они обладают даром организовывать быт даже в самых трудных условиях».

«На моем балкончике, — меланхолически пометила в дневнике Коллонтай, — стеклянное блюдо со спелой садовой земляникой, ананасной, значит, сладкой. Напоминает петербургскую клубнику, какую я больше не встречала. В 1917 году ее уже не было. Почему вывелся этот чудесный сорт земляники? Или огородники под Питером обладали особым секретом, как ее выращивать? И секрет этот пропал с войной и новым бытом?..»

В войну не только советским гражданам, работавшим за границей, Швеция казалась землей обетованной. Для немцев последнее нейтральное государство Скандинавии приобретало всё большее значение.

Увеличение налогов в 1941–1942 годах вкупе с еще большим ограблением оккупированных территорий позволяло имперскому министерству финансов оплачивать военные расходы. К тому же большие накопления немцев тоже использовались для финансирования военной промышленности. Денег третьему рейху хватало. Но после поражения под Сталинградом механизм финансирования войны развалился. Немцев охватила паника. Побежали забирать деньги из банков. Расцвел черный рынок. Когда туда хлынули деньги, финансовая система затрещала. Государство не получало назад выплаченные в качестве зарплаты деньги. Ясно было, что накопления сгорят в гиперинфляции — если не военной, то послевоенной, поэтому зарплата потеряла значение. Подскочила цена реальных товаров — продовольствия, сигарет, одежды. Да и компании потеряли интерес к бумажным деньгам. Какой смысл накапливать деньги на счетах, если на них нечего купить? Промышленники пытались экспортировать капитал, чтобы спасти деньги в нейтральных странах, прежде всего в Швеции.

Во время Второй мировой войны уже половина шведского импорта и больше сорока процентов шведского экспорта приходились на Германию. Руда доставлялась в Германию морским путем. В Ботническом заливе транспорты топили подводные лодки. Шведы доказательств не имели, но считали, что эти лодки — советские. Делали Коллонтай постоянные представления. И были правы. Балтийский флот пытался помешать поставкам Германии стратегического сырья.