Колодец

— Строить мы умели, — подтвердил Создатель. — Жаль только, что так и не смогли придумать стройную теорию развития и существования цивилизации, которая всех удовлетворила бы. Вместо этого мы отбросили все достижения многовековой культуры и устремились за призраком счастья, обуреваемые стремлением добиться всего, пожертвовав, как тогда казалось, сущим пустяком. Какая жалость!

Если «Око» все еще можно запустить и если мои коллеги, последними прошедшие через конвертер, перепрограммировали механизм на возврат, тогда, я уверен, вернуться захотят многие, если не все. За столько лет они пришли к правильному пониманию истинной ценности жизни и смерти и во второй раз вряд ли попадутся на ту же приманку. Кстати, среди моих коллег найдется немало таких, которые без труда помогут вам вернуться домой. Что до меня, то я уже никому и ничем не могу помочь, тем более им. Я и так при жизни сделал слишком много. Теперь я несу за это самое страшное наказание — мне и в смерти нет покоя. Но я рад, если сумел хоть в чем-то помочь вам, мои непрошеные гости. Не потому, что вы мне нравитесь — для меня вы лишь досадная помеха, — потому, что ваш быстрый уход приблизит желанный отход ко сну и покою для этого несчастного тела.

— Помогите нам еще немного, — взмолился Лоу, — и тогда, клянусь, мы ни за что вас больше не потревожим. — Давая клятву, астронавт ничем не рисковал, так как в глубине души давно решил для себя этот вопрос.

— Что ж, мне понятно ваше стремление вернуться на родную планету. — Создатель напряг память, стараясь припомнить полузабытые планы и схемы. — Мне знаком принцип возвратного двигателя, применявшийся в зондах-Посланниках. Он заключается, насколько я помню… — Дальше последовал длинный набор специфических терминов, не поддающихся переводу.

После недолгого обсуждения и физического описания двигателя выяснилось, что речь идет об уже знакомых землянам дископлитах, которых действительно требовалось для запуска ровно четыре. Мэгги так и перевела для Лоу.

— Скажи ему, что три у нас уже есть. Где взять еще одну?

— Мне приятно разрешить ваши затруднения. Вы найдете запас дископлит прямо в этом зале. До того, как здесь построили мою гробницу, это здание служило музеем транспорта. Припоминаю, что интересующие вас экспонаты хранились где-то рядом со входом.

Произнеся последнюю фразу, коцитанин с усилием оторвал ноги от пола и откинулся на спину, вновь приняв традиционную погребальную позу: руки вдоль туловища, крылья расправлены, взор устремлен ввысь.

— Меня смертельно утомило последнее оживление, как утомляли и все предыдущие. Мне надоело мыслить и вспоминать. Оставьте меня, двуногие; и, если вы хоть чуточку уважаете во мне разумное существо — как я с уважением отнесся к вашему разуму, — никогда больше не подвергайте меня мучительному процессу возвращения к жизни. Для меня наступает время небытия. — Величественная голова мыслителя шевельнулась на длинной гибкой шее и последний раз повернулась к землянам. — Ступайте с миром. Надеюсь, вы найдете верный путь. Моему народу сделать этого так и не удалось.

— Мы не знаем даже, как вас благодарить. — Мэгги заговорила быстро-быстро, сознавая важность момента и недостаток отпущенного времени.

Полные затаенной мудрости глаза сверкнули огнем и угасли. Жизненная сила покидала древнее тело с потрясающей стремительностью. Голос Создателя прозвучал слабым эхом:

— Вы еще не попали домой, двуногие. Вот когда вернетесь, тогда и скажете спасибо, — Глаза закрылись, голос умолк, дыхание замерло. Великий Ученый-Инженер-Создатель в очередной раз скончался.

Мэгги Роббинс всхлипывала, кулачком размазывая по щекам слезы.

— Надеюсь, мы не очень сильно на него насели. Нехорошо как-то получилось. Не хотелось бы думать потом, что он на нас затаил обиду или что мы причинили ему боль.

— На твоем месте я бы особо не переживал, — мягко посоветовал Лоу, отнесшийся к уходу коцитанина более прозаически. — Все равно он теперь мертв. Опять мертв. Не забудь, он сам об этом мечтал. — Астронавт решительно повернулся к выходу. — А сейчас пора и нам отправляться на поиски нашей мечты.