Колодец

Стоит ли говорить о том, что Лоу всеми способами пытался отвертеться от участия в церемонии торжественных проводов? К сожалению, в этом пункте Пейдж и К° оказались непреклонными: «Ты должен присутствовать лично, старина»; «Твое участие повышает доверие к проекту»; «Твоя личность вселяет оптимизм в окружающих!». Черт побери, неужели они не в состоянии понять, что ему легче вести корабль в условиях сплошной облачности, чем поглощать бутерброды-канапе на фуршетах, и проще составить рапорт о причине отказа оборудования, чем вести светскую беседу?! Светская беседа, светское общество… Придурки! Стиснув зубы, он шагнул в банкетный зал.

Огромное помещение было забито ведущими специалистами различных программ, работниками космодрома, примазавшимися к ним и желающими примазаться, привилегированными и друзьями привилегированных, ведущими промышленниками или их замами и, естественно, целым легионом вездесущих высоколобых журналистов, на словах проявляющих горячую любовь к исследованиям космического пространства, на деле же готовых в любую секунду изменить космической теме в угоду какому-нибудь нашумевшему убийству, особенно если в нем замешана пара-тройка знаменитостей. Присутствовали здесь и несколько известных писателей-фантастов, они главным образом пытались подцепить кого-нибудь из молодых женщин, большинство из которых годились им в дочери. Ну и конечно же на приеме было столько сенаторов и конгрессменов, что их вполне хватило бы для обеспечения кворума на заседании одного из основных комитетов.

Ощутив себя лишним, как папоротник на склоне Эребуса,[4]

Лоу протиснулся к барной стойке. Плотность толпы играла ему на руку: никто не обращал на него внимания. Даже бармены, озабоченные откупориванием бутылок и подсчетом чаевых, его игнорировали. Очутившись в безопасной гавани, Лоу позволил себе немного расслабиться. Пришлось, правда, кое-кому улыбнуться и пожать руку, но все-таки здесь, у бара, было намного спокойней, чем на большинстве из подобных мероприятий после полета «Энтерпрайза». Время от времени возле него мелькали знакомые лица: инженеры, программисты, техники, другие специалисты, с которыми ему когда-то доводилось работать или общаться. Единственное, что омрачало Бостону удовольствие снова видеть этих людей, — это откровенный восторг в глазах каждого. От такого повального восхищения Лоу всегда испытывал неудобство. Наверное, так чувствует себя человек, надевший туфли на пару размеров меньше положенного.

Знакомые лица будили воспоминания. Не все из них были приятными. Воспоминания о тяжелой работе и бесконечных днях на орбите, воспоминания о принесенных жертвах, душевных и телесных. Но были и другие — воспоминания о ни с чем не сравнимых мгновениях гордости за хорошо сделанное дело, с которым лучше тебя не справится никто на свете. Воспоминания о еще живущих и давно ушедших друзьях, воспоминания о давних шутках и ожесточенных спорах.

Эксперименты, техническое обслуживание спутниковой аппаратуры, выходы в открытый космос… «Это же так просто в условиях невесомости!» — махнет рукой простой обыватель. Простой обыватель не знает, да и не может знать, как с уменьшением нагрузки на тело увеличивается нагрузка на мозг. Бывая в космосе, Лоу порой ощущал себя сплошной мозговой массой в сто восемьдесят фунтов. А головная боль в полете… Не мелкое неудобство, как на Земле, а очень серьезная штука, грозящая фатальными последствиями.

Нет, гораздо полезней для здоровья использовать для повседневных нужд комплекс мышц, кровеносных сосудов и нервных волокон. Перегруженному мозгу давно пора дать отдохнуть. Собственно говоря, весь последний год он именно так и поступал. Все же шимпанзе в этом отношении намного счастливее человека! На эту мысль Лоу натолкнуло поразительное сходство некоторых присутствующих на приеме с ближайшими генетическими родственниками «гомо сапиенс». Он поразвлекался немного, выискивая в толпе подходящие объекты для сравнения. Как правило, сравнение было не в пользу представителей человечества. Шимпанзе по крайней мере врать не умеют.

Все это время в голове у коммандера вертелся один и тот же вопрос: «Бостон, дружище, какого черта ты здесь делаешь?» Нельзя сказать, что он не мог дать на него ответа. Тот же Пейдж, да и все остальные, запросто разложили бы все по полочкам. Пускай Бостон Лоу больше не принимает активного участия в разработке космических программ, это вовсе не означает, что ему безразличны успехи космонавтики и он желает видеть человечество навеки прикованным к родной планете. Конечно же Лоу, как и его коллеги, надеялся, что звезды когда-нибудь станут доступны для всех. Другое дело, что сам он уже как-то не особенно к ним стремился.