КОЛОДЕЦ

Псевдореминисценция  номер РАЗ

Эпиграф 1-й

Кто чего боится -

То тому и снится.

Эпиграф 2-й

Не чисть на ночь колодец -

Не нужное мозгу приснится.

Ночь.

Сентябрьская ночь.

Знаете ли, такая ночь, когда ты к вечеру так томишься духом, изнывая от дневной жары, что уже и в забытье находишься к вечеру промозглому...

Который и остужает мозги до нельзя. Да. До того озноба, что кажется уже тепло - ан, раз! - замерзаешь.

Ибо сентябрь - это воплощение лихорадки.

Смена температуры. Резкой.

Так было и у меня, когда я решил пойти к колодцу

Мой. Знакомый. До боли. Колодец.

Однако, по порядку.

Пойдем со мной, уважаемый читатель (несколько старомодная фраза, века эдак 19, но что тут поделать, если мне так захотелось написать), и я проведу тебя через глубину неизвестного и мрачного коридора времени и пространства.

Наш колодец, второй, совсем утих в плане животворящей воды; мертвенным и затхлым тянуло из него.

Посему и был он забит досками крест на крест, олицетворяя собой некий вариант гражданской войны и эпидемии холеры одновременно.

Именно сентябрьской ночью, страдая от безветрия и домашней духоты, я вышел на крыльцо покурить и услышал...

...И услышал еле слышное полумяуканье, полупищание не пойми кого и не пойми откуда.

Собаки молчали.

Птицы молчали.

Вокруг всё молчало; стояла жутковатая тишина почти заснувшей земли.

И лишь это пищание доносившееся из утробы забитого колодца солировало моему сердцу неуемной тревогой.

Меня потянуло неудержимо в сторону заброшенной шахты.

Сердце сдавило болью и запульсировало страшно под веком - этот детский сдавленный и глуховатый стон как магнитом тянул к себе.

Треск отрывавшихся досок не заставил неведомое существо замолчать; усилился надрыв; добавились обертона.

Где-то в районе солнечного сплетения мелко и больно закусались красные муравьи.

Зажгло.

Пальцы левой руки заледенило.

Неравномерными молоточками застучал, затеребенькал пульс.

Резануло в глазах.

Пеленой красной заволокло.

Я всхлипно пытался задышать мокрым воздухом колодца.

Повело....

И я полетел вниз.

***

Я стоял по щиколотку в илистой вонючей жижи колодца. Вверху хищным оскалом серели сломанные доски. Светало.

Было невероятно тяжело шевельнуть головой. Само тело как будто налилось свинцом. Ощущался запах сероводорода.

Существо молчало.

"Надо выбираться", - подумал я и закричал от ужаса, осознав свое положение.

Мой дом стоял далеко на отшибе.

Соседи, зная мою нелюдимость, крайне редко ко мне заходили. Точнее сказать всего один раз и были. Когда я сюда приехал 10 лет назад.

Шансов, что навестит бывшая жена и дети равнялись нулю.

Моя собака вряд ли чем могла мне помочь...

Собака...

Собака?

И я заорал опять.

Но крик замер у меня внутри.

Голоса не было.

Повторил попытку.

И вдруг понял, не знаю как это объяснить, Я КРИЧАЛ ВНУТРИ СЕБЯ.

КОЛОДЕЦ ПОГЛОЩАЛ МОЙ ВОПЛЬ К ЛЮДЯМ О ПОМОЩИ.

Я сидел на коленях внутри заброшенного колодца и плача, понимал: я сам себя уронил в это илистое дно, пойдя на зов неизвестно кого и пытаясь спасти неизвестно что; и спасение только и только зависит от меня.

И от собаки.

Я напрягся и всеми чувствами воззвал к ней.

И даже подключил то - неведомое - шестое.

Собака не шла...

***

Серело.

Чуть выше уровня головы потянуло свежим, не затхлым.

Дышать стало легче.

Сердце перестало биться в грудь заячьей лапкой.

И тут раздался тот самый полустон полумяуканье.

Там.

Вдалеке.

И он отдалялся.

Но путь куда то указывал.

Ах ты ж моя нездоровая стрелка компаса.

Может и есть это мой путь спасенья?

Обрывая ногти в кровь я тщетно пытался зацепиться до бокового отводного отверстия шахты.

Все...

Уцепился.

Попытка подтянуться.

Ах, как хорошо дышится.

Еще чуть-чуть и я уже там.

...

Собака рухнула сверху неожиданно.

И мы вместе с ней забарахтались в зловонной жиже дна заброшенного колодца.

Помогла.

- Собака, - обратился я к ней.

- Ты зачем сюда прыгнула? Ты ж сверху могла веревку притащить. Как-нибудь да заклинил бы наверху. А теперь?

Собака поджала губы и, презрительно отвернувшись, начала слизывать с себя грязь.

Я тоже начал отряхивать одежду.

Идиллическую чистку прервал стон существа из отвода.

И опять я почувствовал как красные муравьи кусают и жгут мое сердце.

Что-то такое произошло и с собакой. Она судорожно задышала и с всхлипом зевнула.

- Давай песик, я тебя заброшу в отверстие.

Собака встала на задние лапы, вытянула шею и долго тянула носом в направлении шахты.

Потом села и нахмурилась.

- Но ведь как-то выбираться надо? - принялся уговаривать я четвероногого друга.

- Я тебя туда закину, потом ты там как-нибудь раскорячишься...

Собака скептически посмотрела на меня и еще раз зевнула.

- Раскорячишься, раскорячишься... жить захочешь - еще как раскорячишься!

Вообще отвернулась.

- Ах, так, - возмутился я, - тогда другой вариант. Становись возле дырки, я встану на тебя... выдержишь, выдержишь... заберусь, а потом подпрыгнешь и я подцеплю тебя оттуда за ошейник.

Собака выбрала первый вариант и запрыгнула мне на ручки.

Оп! И с рук упрыгнула во глубину неизвестного отверстия. И пропала.

- Песик... - ласково позвал я и продолжил не меняя интонации:

- Песик, твою ж дивизию, ты куда хренов штреколаз запропастился?