Колодец света

Один был взволнован. Он соскочил с трона и поднял с колен Сущность. Та была прекрасна в своей наготе. Писатель не мог не отметить это свое наблюдение. Не осталось незамеченным и то, как легкая дрожь пробежала по ее мраморным плечам.

Одним рывком Один сорвал с себя плащ и ловко укутал им озябшее тело возлюбленной.

— Что? Тепло? — Заворковал он. — И чего тебе не хватает сейчас? Спрашивал он у той, кто была его лучшим воином. Снова отпускать ее в новые приключения ему не очень-то и хотелось. Один любил эту Сущность. Любил как-то по-особому, стараясь не выделять ее и не приближать. А вот душа его была с ней неразлучна.

Сущность молчала, потупив голову.

— Сейчас, когда за твоею спиной череда испытаний, имя которым Множество, — говорил Один, — неужели снова откажешься остаться?

За его словами слышалась заинтересованность. Ее слышали все. Слышало войско Разума, слышала гвардия Любви. Слышал писатель Той Бренер, и только одна Сущность, казалось, не захотела услышать его…

Все напряженно ждали ее выбора. Но она, упрямо потупив голову, молчала. Один тяжело вздохнул и вновь единым жестом сорвал с нее свой плащ.

— Ты прошла через боль и страдания, — громогласно произнес он. — Через ужас прошла, через стыд…

Она смотрела на него в ужасе и глаза, слезящиеся страданием, источали к нему чувства, очень напоминающие ненависть. Она видела, как пламя свечи хищно осветило его алый рот.

— Кто не прошел через осуждение и досужие сплетни толпы, — произносил Один слова, которые раздирали ее на сотни миллионов атомов…

— Через ад самоистязания, — услышал писатель и отнес эти слова на свой счет…

— …Через непонимание и страх собственных детей, — слышала Сущность.

— Ты прошла через отрицание своего права на счастье, — продолжал Один, — через эгоизм и мольбу о помощи…

Это походило на обвинительную речь…

Сущность не знала, куда себя девать… Не знала, куда прятать свою наготу… Чем успокоить боль… Она металась, страдала, задыхалась и ненавидела…

Она ненавидела его за то, что он не сочувствовал ей в эту минуту. Он не чувствовал ее сейчас. Ни тогда не чувствовал, когда она была изгнана им в тот мир, откуда ей предстояло выкарабкиваться самой, ни сейчас, в эту минуту, когда любое напоминание рвало ее на части. Она ненавидела его за то, что эту боль ей приходится терпеть одной…

«Неужели они не слышат стенаний моей души? — С тоской подумала она. Да куда им! Они заняты разговорами.

Нет, не услышат. Вплоть до того мгновения не услышат, пока не почувствуют, не ощутят вдруг тишину. Ту самую тишину бездны, в которую рухнули их высокие души»…

Один почувствовал что-то неладное. Он склонил свою голову, поклонясь Сущности. Он обнял ее голову руками и Сущность, с трудом возвращаясь из мира мыслей в мир, где правил Один, подняла на него свой затуманенный взор.

— Тот не в силах пройти испытания любовью… — Один закончил нескончаемую фразу, смысл которой был утрачен Сущностью задолго до того, как она оказалась в объятьях возлюбленного.

— Да? — Улыбнулся он, возвращаясь на трон. А она стояла в растерянности и не понимала что происходит.

Двое ангелов, помогли ей, обессилевшей, приподняться. Тихо и вкрадчиво лились их сахарные наставления.

— Душа умолкает однажды, — говорил ангел слева, — и умолкает она навсегда.

Он был хорошо сложен, этот Ангел. Его ангельская одежда всячески выделяла мужские формы, как бы подчеркивая то, что воинство Одина состояло из сущностей, уже спустившихся в материю до состояния различия полов…

Сущность, вдруг осознала, что теряет связь с этой реальностью. Что она становится маленькой, пугливой девочкой…

Когда она повернула голову, Ангел справа стал нашептывать ей что-то на ухо.

4

…Лучшими воинами повсеместно были признаны воины любви. Эти быстрокрылые амазонки воздуха, царицы неба и земли, названные простыми смертными богинями, эти записные красотки, и были теми самыми Ангелами, что в совершенстве владели Магией. Да и то, переход из одного мира в другой, был бы не возможен, не применяй они законы, несуществующие в тех мирах, куда устремлен был носимый ими дух…

К тому же, эти колдуньи любви превосходно обращались со всеми видами оружия. В том числе и тем оружием, что еще не попало в материальный мир в своем законченном виде.

К собственному сожалению, эти воительницы, эти Серафимы, не всегда помнили, что они — женщины. И когда это происходило, Гвардия Любви задавала приличную трепку мужикам из воинства Херувимов.

Херувимы стояли по правую руку от Одина.

Все они были в грубых плащах: желтое с синим; все они познали Бога и теперь служили Ему.

Им было присвоено звание Божественной Мудрости, в чем воины из команды Серафимов, очень сомневались.

Красотки, смеясь, повторяли, что их мужикам уже не поможет не только Книга, которую было предписано носить мужской части воинства, но и то, что у них болтается и так, без всякого на то предписания.

Херувимы привычно выслушивали язвительных Серафим и снова, собравшись в мужской компании, то и дело, превозносили свои подвиги.

А как же! Ведь они получили свою «Славу»