Колодец трёх рек. Москва приоткрывает вам тайны своих подземелий

Современный Кремль, венчающий своими зубчатыми стенами и стройными башнями Боровицкий холм, конечно, не такой уж современный, а самый что ни на есть средневековый замок-крепость, заложенный без малого 550 лет тому назад. Он имел сложнейшую планировку, бессчётное количество тайных сооружений, созданных как при постройке самого Кремля, так и достроенных позднее. Многие из них так и не были изучены специалистами или были лишь частично. Ряд пустот обнаруживался случайно, например при прокладке коммуникаций или в результате проседания почвы. Такие подземелья зачастую не обследовались вовсе и безжалостно уничтожались. Краснокирпичный Кремль Ивана III хоть и изучен археологами лучше своих предшественников: елового, дубового, белокаменного Кремлей, по-прежнему, является объектом, обследованным недостаточно. Это обидное обстоятельство сегодня не позволяет с точностью говорить о многих утраченных сооружениях, средневековых загадках. Чего стоит одна библиотека Ивана Грозного!

Для того чтобы лучше понять необходимость создания как самого краснокирпичного Кремля, так и огромного количества под его стенами всевозможных тайников, нужно подробно рассмотреть период и эпоху строительства этого уникального памятника фортификационного зодчества.

После брака с византийской принцессой – гречанкой Софьей Палеолог в 1472 году великому князю Ивану III Васильевичу разрушенный и потерявший былую мощь белокаменный Кремль Дмитрия Донского был уже не по статусу. Московский правитель, приумножив свои территории, выходил на западную политическую арену, а вместо города-крепости, сочетающего в себе неприступность, современную инженерную мысль и европейскую эстетику, – старые развалины!

При осаде Кремля Мавзошею в 1451 году татары, по словам летописи, кидались в места „где нет крепости каменной“; между тем Дмитрий Донской построил весь Кремль из камня. Это противоречие можно объяснить не иначе, как тем, что за 84 года с их построения, стены Донского, выдержав множество пожаров и нападений, обветшали, пообвалились и были забраны деревом. Надо думать, что под конец деревянные заплаты и пристройки покрывали Кремлёвские стены и башни почти сплошь…»[5]

Итальянец Амброджо Контарини, автор труда «Путешествие в Персию», побывавший в Москве в 1475 году, сделал запись, из которой следует, что все строения в городе, не исключая самой крепости, деревянные.

Эти примеры прекрасно иллюстрируют, что каменный Кремль Дмитрия Донского в конце концов превратился в крепость древо-каменную, по крайней мере, достройка его сооружений из древесины, как временных, пока не появится возможности перестроить их более фундаментально, очевидна. Но только ли одно это привело к отстройке заново кремлёвских сооружений в конце XV столетия итальянскими инженерами? Профессор археологии Игнатий Стеллецкий, посвятивший более сорока лет своей жизни загадкам подземного Кремля, считал, что значительную роль в приглашении иностранных строителей в Россию Иваном III для строительства нового замка сыграли греческие книги, привезённые Софьей Палеолог в Московию. В разное время его версия находила сторонников и противников, подтверждения и опровержения.

По мнению археолога, незадолго до падения империи в 1453 году пелопонесский деспот Фома Палеолог, сын византийского императора Мануила II и родной брат императора Константина XI, эвакуировал из Царьграда наиболее ценные книжные экземпляры византийской и патриаршей библиотеки, надеясь сохранить их в своей деспотии. Однако передел собственности и овладение всё более обширными территориями неприятелем заставили Фому отбыть через шесть лет на остров Корфу, где он оставил свою семью, а сам, в спешном порядке, повёз византийскую библиотеку в Рим. Рим имел обыкновение оказывать поддержку низложенным государям, а учитывая, что сам Фома рассчитывал на возрождение империи, то ему, как наследнику византийского трона, оказавшемуся в затруднении, был устроен самый радушный приём папой римским. Бушевавшая тогда в Европе чума не пощадила Фому. Пробыв четыре года в разлуке со своими близкими, он скоропостижно скончался, а на другой день после его смерти в Италию прибыли его дети. Опекуном и воспитателем юных Палеологов – Зои (Софьи), Андрея и Мануила – после смерти родителя был назначен их соотечественник Виссарион, учёный и талантливый кардинал, волей случая оказавшийся на Западе. Воспитание Зои в Риме – вопрос непростой. С одной стороны, Виссарион должен был взращивать в девушке католическую веру и уважение к римским традициям, с другой – несколько позже, когда Зоя пересекла русскую границу, следуя на московский трон, она незамедлительно назвалась Софьей и, едва вступив на Псковскую землю, истово стала поддерживать православные традиции.