Колокол

– Я уже боюсь что-либо думать, Бёрк. Разве комиссия не дала тебе понять, что им нужны реальные результаты?

– А о чём мы, по-твоему, сейчас говорим?

– Ты хочешь сказать… – Глаза месье Перро округлились.

– Да, я работаю с ребёнком, Перро, с мальчиком, больным параличом, и уже могу говорить о положительной динамике лечения, кривая которой стремительно идёт вверх. – Андре Бёрк огляделся по сторонам и наклонился к Перро через стол так, что его галстук чуть не угодил в соус. – Ещё каких-то пару месяцев, и я смогу предъявить тебе результаты лечения, а после мы сможем предъявить их вместе.

– Не понял… – Кусок ягнёнка встал поперёк горла месье Перро. – Как это мы? – он закашлялся.

– Ты же давал мне «добро»…

– На исследование, я давал тебе «добро» на исследование, Андре, а не на эксперимент над человеком.

– О чём ты говоришь, какой эксперимент? Я лечу этого ребёнка!

– Лечишь… – он прожёвывал, – чёрт, какой идиот так жарит мясо… Ладно, и где ты взял этого пацана?

– Как это относится к делу?

– Как относится к делу? – Он вытаращил на него и без того удивлённые глаза. – Всё это время ты работал с нашей компанией…

– И ваша компания завернула мою работу.

– Мы приостановили…

– Вам нужны были реальные результаты.

– И мы понимали, что их невозможно добиться; твои компоненты слишком…

– Но я добился, Перро, я же добился!

– Где ты взял ребёнка, Андре?

– Что ты пристал к этому ребёнку?

– Ты до сих пор числишься у нас, Бёрк, как внештатный сотрудник, мы проработали с тобой несколько лет…

– Которые вы смыли в унитаз!

– Иногда некоторые проекты замораживаются до лучших времён.

– Которые не наступают.

– Это уже не нам решать. Ты… – Он посмотрел на Бёрка, потом по сторонам, потом снова на Бёрка и перешёл на шёпот: – Ты же не похитил этого ребёнка, верно?

– Ты меня совсем за психа держишь? – крикнул Андре так, что взгляды всех посетителей и официантов теперь были устремлены на них.

– Тише ты, тише… я не сказал, что ты псих; я лишь спросил, где ты взял ребёнка.

– Мы его усыновили.

– Мы?

– Да, я женат.

– Женат?

– А что в этом такого, не ожидал?

– Я уже и не знаю, чего ожидать, Андре… Послушай, прошу тебя: что бы ты ни делал, какие бы статьи ни писал, не упоминай имя нашей компании.

– Ты хоть слышишь, что я тебе говорю? Эксперимент удался!

– Над ребёнком?

– Не важно.

– Не важно?!

– Совсем!

– А до того как ты его усыновил, Андре, он уже был болен, не так ли?

– Я, по-твоему, совсем идиот? – Андре встал из-за стола.

– Но ты же калечил мышей, – Перро говорил шёпотом.

– Но это же человек!

– То есть ты видишь разницу?

– Да пошёл ты!.. – Андре кинул деньги на стол и вышел из ресторана, хлопнув дверью.

Доктор Бёрк разминал стопы Жоэля. Мальчик сидел неподвижно, всё так же смотря в никуда. Прошло уже две недели, как ему не давали лекарства, а состояние его не улучшалось. Прошлой ночью он встал с постели и пошёл. «Лунатизм, – понял Бёрк, – нарушение работы мозга». Часть мозга мальчика спала, а часть бодрствовала, потому он и начал ходить по ночам. «Но кто его знает, – размышлял доктор Бёрк, – может, он и раньше это делал, просто они не знали об этом. Разве в больничной карте всё напишут?» Пару раз он слышал, как Жоэль что-то бормотал; он думал, к ребёнку вернулась речь, но это бормотание так и осталось бессвязным, не имеющим с реальностью ничего общего. Реальности Жоэль не замечал, совсем. Ни Андре, ни Элен мальчик не видел. Как он теперь покажет его сообществу? И зачем только рассказал всё этому Перро… Надо было дождаться конца эксперимента, надо было убедиться, что состояние мальчика входит в норму. Если этот Марк заявится к нему, если увидит ребёнка… Хотя можно сказать, что так оно и было, что ребёнок таким и был…

Андре услышал какие-то странные звуки с улицы.

«Но всё есть в больничной карте, – продолжал он говорить сам с собой. – Они поднимут дело ребёнка и поймут, что он был психически здоров. А дневник записей?» Андре отошёл от Жоэля. Дневник записей… надо будет потом спрятать и его.

Входная дверь дома открылась и тут же захлопнулась, на миг занеся с собой гулкий шум и непонятное щёлканье. Быстрое цоканье женских туфель. В комнату влетела Элен.

– Что такое? – не понял он.

Вид у неё был взъерошенный, причёска съехала набок, шарф развязался и свободно болтался на шее. Элен расстёгивала плащ, не успев раздеться в прихожей.

– Ты скажешь, наконец, что происходит? – не выдержал Андре.

– Там, там… – Она задыхалась.

– Да говори же!

– Там репортёры, – еле выговорила Элен.

Бёрк смотрел на неё и не верил своим ушам. Он подбежал к окну и встал за занавеской. Немного отодвинув плотный тюль, увидел толпу людей с камерами, микрофонами и блокнотами. Они, как саранча, облепили его дом, топчась на ровной лужайке, расставляя камеры, выбирая вид. Кто-то уже вёл прямое включение.

– Откуда они взялись? – бормотал Андре.

В комнате затрещал телефон.

Элен вздрогнула; доктор застыл на мгновение, но быстро пришёл в себя.

– Не подходи, – взмолилась Элен и села рядом с ребёнком.

– Мне теперь и телефона бояться?

Андре подошёл к тумбе, подождал пару секунд, выдохнул, снял трубку и медленно поднёс её к уху.