Колокол по Хэму

Мальчишка-кубинец получил за труды доллар — целое состояние — и отправился в деревню пешком. Той ночью мы встали на якорь в бухте Живописных пещер. Хемингуэй распорядился открыть ларец со спиртным, и каждый член экипажа, даже Патрик и Грегори, получили по три стаканчика виски.

Мы разложили на берегу огромный костер из плавника и пробили существенную брешь в наших продовольственных запасах. Торопясь добраться до пещер, мы не поймали ни одной рыбы, поэтому Фуэнтесу пришлось выложить хлеб, говядину в банках, замороженных цыплят и тонко нарезанную ветчину из ящика со льдом, разнообразные овощи и свежеприготовленный картофельный салат. Хемингуэй съел несколько сэндвичей из сырого лука на черном ржаном хлебе и запил их своей порцией виски.

Той ночью мы не выставляли вахту.

Утром мы отплыли на несколько миль севернее к острову, названному мальчиками «Кейо „Cedro“», чтобы забрать свою свинью.

— Будь я проклят, — сказал Хемингуэй.

— Наша свинья пропала, — отозвался Грегори.

— Вместе с островом, — заметил Уинстон Гест.

Разумеется, остров остался на месте, лишь ушел на метр под воду — крохотная песчаная полоска в двадцати милях от ближайшей суши.

Грегори осмотрел горизонт в бинокль.

— Интересно, куда поплыла наша «cedro»? — произнес он.

— Наверное, прямиком на Кубу, — ответил Хемингуэй. — Разве что если мы подошли к островку не с юга, а севера.

— Мне уже доводилось видеть такое, — объяснил Фуэнтес. — Риф достаточно высок, чтобы остров не залило во время прилива... но если прилив сильный, то он — фьюить — исчезает.

— Бедная «cedro», — сказал Грегори.

— Надо было оставить ее у кубинцев, — добавил Синдбад.

— К черту кубинцев, — заявил Хемингуэй. — Не будем задерживаться у Кейо Конфитеса и отправимся прямиком домой.

Мы не можем гоняться за «Южным крестом» и вообще за кем бы то ни было без провизии, которую для нас должны были завезти на Конфитес. Мы пополним запасы и вернемся через несколько дней.

— Тебе опять придется день и ночь стоять у штурвала, Эрнест, — напомнил Гест.

Хемингуэй пожал плечами. Ибарлусия обсудил с мальчиками, как следует обозначить на карте клочок суши, который то появляется, то пропадает, и сошлись на названии «Сауо Cedro Perdido» — «Остров потерянной свиньи».

* * *

Вечером, на обратном пути к Кохимару, мне удалось на некоторое время уединиться с Хемингуэем на ходовом мостике. Я вынул шифровальный блокнот и показал писателю первую из перехваченных передач.

— Проклятие, — сказал он. — Ее точно передали с «Южного креста»?

— Тот же абверовский шифр, которым пользовался Кохлер, — ответил я.

Хемингуэй закрепил штурвал и поднес фонарь к блокноту.

ДВА АГЕНТА ВЫСАДЯТСЯ 13/8 ШИР 21°25 ДОЛГ 76°48'30"

23-00 U516 — Проклятие, — вновь сказал он. — 13/8 — это, вероятно, 13 августа, меньше чем через неделю. U516 — это номер подлодки, которая высадит двух шпионов. Надо взглянуть на карту, но мне сдается, что точка с этими координатами находится поблизости от Бахия Манати, Пойнт Рома или Поит Иисус.

— Именно так, — негромко произнес я. — Пойнт Рома.

Я уже проверил по карте.

— Почему ты не рассказал об этом раньше? — спросил Хемингуэй.

— Не было удобного случая, — ответил я. — Мы договорились не посвящать остальных в эти дела.

— Да, — произнес Хемингуэй, пристально глядя на меня в свете звезд. — Но... черт возьми, Лукас! — Он освободил штурвал и несколько минут всматривался в океан и темную массу приближавшегося берега. — Впрочем, неважно. Пойнт Рома — отличное место для высадки двух человек. Когда-то там был маяк, но он уже пять лет бездействует. Залив мелкий, но до самого мыса глубокая вода. Сахарную мельницу «Манати» давно забросили, но ее дымовая труба отлично видна с океана, и, выбравшись на сушу, агенты могут дойти до шоссе по старой железнодорожной ветке.

Несколько минут я молча ждал, пока он раздумывал. Наконец он сказал:

— Мы не будем докладывать об этой шифровке, Лукас.

Я ничуть не удивился.

— В прошлый раз эти ублюдки из посольства и ФБР не поверили мне, — негромким, но весьма твердым голосом произнес Хемингуэй. — Теперь мы сами притащим им двух пленников и послушаем, что они скажут.

— А если пленники не захотят, чтобы их куда-то тащили? — спросил я.

Хемингуэй улыбнулся.

— Захотят, Лукас, поверь мне.

Некоторое время я смотрел в сторону земли. Сегодня волнение на море было сильнее вчерашнего, ветер дул к берегу, и мы мчались к нему, словно лошадь, которая спускается по крутому склону.

— Ну, в чем дело? — спросил Хемингуэй.

— Вы думаете, это всего лишь игра, — ответил я, не оборачиваясь.

— Конечно, игра. — Я только слышал его голос, но буквально ощущал, как он улыбается у меня за спиной. — Все хорошее, что мы встречаем в жизни, все трудности и даже невзгоды — это всего лишь игра. Да что с тобой такое, Лукас?

Я промолчал. На рассвете мы вошли в порт Кохимар.

* * *