КОЛОКОЛА ОБРЕЧЁННЫХ

-Ага, за ней направо, и станет ясно, что с паромом.

Миновав Смолино, пустую и мёртвую, как и все предыдущие тверские деревни, Фёдор свернул направо.

-Федь, что будем делать, если нет тут никакого парома? – спросил Иван. – И вообще, глядя на это вот, ты сам уверен, что у тебя в деревне всё по-другому?

-Вань, да хуй знает. Сам смотрю – и думаю. – в сердцах ответил другу Федя. – А что делать прикажешь? Возвращаться? Куда???

-Да нет, я просто думаю –что тогда делать будем?

-Тогда и увидим. Чё нагнетаешь? – сорвался Фёдор.

-Да ты не бычь, братан.

-Да я не бычу, Вань. Давай постепенно решать. Если парома нет – либо заночуем где, либо обратно в Клин.

-А может, лучше тогда через Тверь попробовать? Ты ж знаешь город!

-Может и через Тверь. А теперь гляди – в Новое Семёновское въезжаем!

………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………….

В Семёновском действовало ополчение во главе с местным батюшкой. Селяне – а реально москвичи с тверичанами, поскольку село было в основном дачным – вооружённые кто чем, уже навели у себя дома порядок, и за околицей, мерзко чадя с таким запахом, от которого эти самые мертвецы, по идее, должны вставать из могил, чтобы свалить по-добру по-здорову из этих мест, догорала куча трупов, изловленных и возвращённых местными туда, откуда они без разрешения взялись. Здесь друзья и прозрели, услышав из уст батюшки Андрея следующую информацию, весьма важную для любого борца с нежитью, поддержанного местным населением, кивающим на каждое его слово и следящим за каждым его жестом. А именно: покойники весьма боятся святынь – образов, святой воды. Ежели кто читает молитвы какие или же акафисты – к тому мертвяк не приближается, топчется на расстоянии, а от святой воды его просто корёжит и действует она на нежить, словно серная кислота. К храму поганые не подходят, а как начинают звонить в колокола – разбредаются подальше от храма. Это всё было выяснено опытным путём, когда беда пришла прошлой ночью в село. Об этих и некоторых других обстоятельствах, поведал друзьям отец Андрей, пославший двоих мужиков, чтобы притащили связанную, пойманную некоторое время назад покойницу – для наглядной демонстрации своих методик. Через десять минут нежилицу притащили, ведя её на жерди, примотанной к связанным за спиной рукам. Ранее покойница была женщиной лет тридцати – сорока, судя по фигуре. Теперь существо являло собой злобную, агрессивную, шамкающую пастью с предварительно выбитыми зубами мерзостную тварь, гнусную пародию на человека.

-Вот она – Нина Егоровна, как просили, батюшка! – представил существо, указав на неё открытой ладонью мужик в камуфляже и болотных сапогах. – Ещё вчера у продмага здоровались, а сегодня… ууу, блядина! Матку свою и мужа сожрала, и племянницу свою дожирала, когда мы её, с мужиками-то, взяли.

-Не лайся, Семён. – пожурил мужика батюшка. – Или в том её вина, что бесовскую форму приняла женщина?

-А вот смотрите, что я вам покажу. – подошёл к друзьям отец Андрей. – Вот, гляньте-ка, родные мои, что с ней сейчас от молитвы-то происходить начнёт.

И, перекрестившись, отец Андрей на распев начал читать:

-Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа. Господи, помилуй.

Живый в помощи Вышняго, в крове Бога Небеснаго водворится. Речет Господеви: Заступник мой еси и Прибежище мое, Бог мой, и уповаю на Него. Яко Той избавит тя от сети ловчи, и от словесе мятежна, плещма Своима осенит тя, и под криле Его надеешися: оружием обыдет тя истина Его. Не убоишися от страха нощнаго, от стрелы летящия во дни, от вещи во тме преходяшия, от сряща, и беса полуденнаго. Падет от страны твоея тысяща, и тма одесную тебе, к тебе же не приближится, обаче очима твоима смотриши, и воздаяние грешников узриши. Яко Ты, Господи, упование мое, Вышняго положил еси прибежище твое. Не приидет к тебе зло, и рана не приближится телеси твоему, яко Ангелом Своим заповесть о тебе, сохранити тя во всех путех твоих. На руках возмут тя, да не когда преткнеши о камень ногу твою, на аспида и василиска наступиши, и попереши льва и змия. Яко на Мя упова, и избавлю и: покрыю и, яко позна имя Мое. Воззовет ко Мне, и услышу его: с ним есмь в скорби, изму его, и прославлю его, долготою дней исполню его, и явлю ему спасение Мое.

Когда батюшка начал читать псалом, словно сонм бесов вселился в покойницу. Тварь стала рычать, закатывать глаза, биться и Семёну пришлось подхватить жердь, которой удерживали нежить, чтобы та не вырвалась. Селяне, кто присутствовал при этом, истово крестились и кланялись.