Читаем Колокола Обречённых полностью

Время летит, летит словно птица. И хотя жизнь, какой мы её знали, замерла – не обольщайтесь: время летит. Не рождаются и не взрослеют дети, не ветшают годами и не умирают старики. Но день сменяет ночь также, как и миллионы лет до этого, и осень сменяет лето. Ветшают и рассыпаются в прах плоды трудов человеческих и ветер заносит пылью дороги, города и веси где ещё недавно – по меркам этого мира – била ключом человеская жизнь. И есть начало – и есть конец. Ничто не вечно под луной. Многое прошло, пролетело и не вернётся боле. Отшелестят, носимые ветром страницы старых газет и в пыль рассыпятся, став микроскопическими частицами ушедшего мира, и может быть полетят туда, к звёздам. И Бог перевернёт ещё одну страницу Вечной Книги, усмехнётся в свои белые, как снег, усы. Он вечен, и жизнь твоя перед ним – даже не секунда. Ты пытаешься мерить Его своими мерками, своим скудным разумом – даже не пытайся, делая это ты расписываешься в том, что безумен. Ты-то наивно полагал, что мир, который знаешь – «нормален» – так ты говоришь. А оказалось всё вон как. Теперь ты уже уверен – этот, новый мир «нормален», а про тот ты вроде уже и забыл. Подумай-ка вот о чём: у Бога на всё миллиард миллиардов вариантов. Тебе и не снилось! Перелистнёт Он другую страницу и подбросит вверх кость о двух сторонах. На какую из них упадёт она? Думаешь, на одной стороне жизнь, а на другой – смерть? Или: на одной добро, а зло – на другой?! Мечтатель!!! У Бога нет таких понятий – ибо они плод твоего разума и не более, чем то, чему учили тебя всю жизнь. Ну что, пригодилось?! Чудак – нет ни добра, ни зла, ни смерти.

Впрочем – у Бога нет и мёртвых, так что не удивляйся тому, что теперь тебя окружает. Время летит, ну а ты – летишь вместе со временем. Страшно подумать, но получается, что ты прилетел.


***


Для Фёдора с Иваном эти два месяца тоже пролетели в трудах и заботах – как один день. Надо отдать друзьям должное: хотя к текущей жизни парни и не готовились, но и лицом в грязь не ударили. Дом-то дедов Фёдор привёл в порядок ещё по мирному времени, и отчётливо понимая пытливым разумом, что какая-то очень нехорошая ерунда топчется на пороге, заботливо запас и тушёночку, и другие консервики всякие, и соль с сахарком, и водочку (а куда без неё, родимой?), и спички, и бензина (не смейтесь – тонну!) и всякой другой, весьма нужной хозяйстве, ерунды. Подготовился – и молодец. Плохо, конечно, что всё же пригодилось, но куда хуже было бы, если б не подготовил. А окружающие, наблюдая, как Фёдор набивал «трюм» своего Блейзера всякой всячиной, усмехались, и отмахиваясь от разумных доводов мужика, говорили – параноик. Ну и где вы теперь, шутники?

На деревне парней встретили тепло – чего уж говорить, все как родные и Федька на их глазах рос. Новый быт только начинал налаживаться, да и все основные события и движения были в Кушалино, а тут в деревне – вроде как ничего и не изменилось. Но уже на следующее утро, как Федя и Ваня появились на Вельшине, к ним явился Макар Степаныч, назначенный старостой на деревню.

– Робяты! Федя! Ужо открывай! – басил, стучась в срамновскую дверь грузный старик.

Фёдор, на ходу натягивая штаны, подскочил к окну, а прыгая в одной штанине и силясь поймать ногой вторую, вывернутую наизнанку, бросил взгляд на ходики, с которыми вчера боролся Ванька.

– Чёрт, шесть утра! – пробубнил Федя. -Кому неймётся-то?

– Открывай, Федька! – не унимался староста.

Напялив кое-как портки, Фёдор подхватил карабин – а мало ли, с чем явились, и растолкав по дороге Ивана, храпящего на мосту в пологе, застучал пятками по ступенькам.

– Иду, иду! Щас открою!

– А! Хорошо! – послышалось с крыльца.

Фёдор отпер дверь – прошлый год ставил, сталь троечка! – и на мост ввалился, вытирая сапоги Макар Степаныч.

– Выспался? – бросил старик, снимая сапоги нога об ногу. – А где друг-то твой? Ваня, вроде?

Вчера вечером они со старостой виделись – приходили отмечаться, теперь так было принято, да как-то мельком, и Макар Степаныч был к ночи уже уделанный весь. Поговорить обстоятельно так и не удалось. А теперь вот – в шесть утра явился.

– Заходи, заходи, Макар Степаныч.- игнорируя вопросы старика, пригласил Фёдор. -Знакомься – друг мой, Иван. Мы с ним с детства вместе.

Иван вылез из полога и за руку поздоровался со старостой.

– Иван.

– Ну а я – Макар Степаныч. Колычев фамилия моя. – представился староста. – Федьку-то, друга твово, вот таким вот ещё помню.

Все трое прошли в дом, Ваня оделся. Макар Степаныч огляделся вокруг и заметив в углу божницу с иконами одобряюще кивнул головой.

– Это правильно – что иконы-то в доме, Федя. Нонешняя-то молодёжь совсем Бога позабыла. А зря, вишь ты. Ну что ж – пришло время вспоминать. Так, робяты?

– Да похоже на то. – согласился Ваня.

– Вчерась-то толком и не поговорили. – начал то, с чем пришёл, староста. – Умаялся вкрай я, робяты. А дела-то у нас тут, кажись, никудышние творятся.

Перейти на страницу:
Нет соединения с сервером, попробуйте зайти чуть позже