Колония "Дельфин"

Моя челюсть была готова отвалиться. Он здесь? Или мне это сниться? Никогда бы не подумала, что буду так рада его видеть.

- У вас пополнение,- сказал Константин, слегка улыбнувшись. Теперь, мне стало ясно, от кого Савва унаследовал эту улыбку. – Надеюсь, вы не против небольшой компании? Так сказать, вместо Плейстейшн.

Я потеряла дар речи. От счастья, и не только. Мои глаза не досчитались еще одного человека. В глазах потемнело, а воздух перестал попадать в легкие. Я хотела вцепиться Тихону в грудки и кричать: где твой брат? Где он? Но из-за находившегося рядом Саввы пришлось сдержаться.

- Можно к вам? – спросил Тихон и, не дождавшись ответа, поставил сумку на диван. – Вот это дом! Красота!

Я видела лицо Саввы, которое ненароком стало чернеть. Я видела Константина, который был рад нашему воссоединению. Я смотрела на Тихона, который вел себя так же, как всегда – непринужденно и нагло. Я не видела себя, но знала, что выгляжу ошарашенной. Мои руки и колени, отказывались двигаться. Меня накрыло незнакомой волной. Страх. Обида. Горечь. Что это? Ведь все налаживается!

Почему, его нет с ним?

- Здорово,- парни сошлись на рукопожатии, прямо перед моим лицом, а мне хотелось сломать их.

Где же он?

Сделав глубокий вдох, я собралась силами, чтобы не разреветься. Но снова задохнулась. На то место, где я мыла полы, вступила еще одна нога. но это был единственный раз, когда я была рада, что пол снова стал грязным.

- Марат?

Глава#22. Синдром неудачницы.

На сердце боль, взгляд смотрит в небо,

Ждет рассвета…

Душа не верит в то, что нет...

Тебя уже нет…

Когда парни общались между собой, я то и дело чувствовала, как покалывают мои кончики пальцев. Я безнадёжно старалась вставить хоть слово в мужской диалог, но губы отказывались шевелиться. И сковал меня вовсе не страх, это было что-то другое.

После нашего небольшого воссоединения прошло несколько часов, а мне с трудом получалось придти в себя. Чувство радости, сейчас доминировало над всеми остальными эмоциями, потому что с сердца отлег самый тяжелый груз – Марат не в опасности и с ним все хорошо.

Вот, он стоит напротив меня, облокотившись плечом об стену, целый и невредимый. Его руки спрятаны в карманы, и я только изредка ловлю его взгляд. Он весел. Никогда не замечала, что эта я хитрая улыбка ему так идёт. Мы возимся на кухне, в попытке приготовить что-нибудь съестное, и при каждом неловком касании с рукой Марата, мои щёки наливаются предательским румянцем.

Отец Саввы оставил дом, уехав обратно в город. Меня восхищало его благородное чувство ответственности за всех нас. Даже представить не могу, чтобы мы без него делали. Но, точно бы не болтались в шикарном особняке.

Тихон остался таким же легкомысленным и, несмотря на то, что этому гаденышу здорово попало от Германа, после моего побега, он вёл себя как ни в чем небывало. Тихон уже успел обмолвиться, как Рина и Гоша, радостно исполняли его наказание, но я лучше забуду этот рассказ, как жуткую байку. Больше никаких наказаний. И даже воспоминаний о них.

Савва, заметно погрустнел после приезда ребят, но его расстраивало не их освобождение, а сам факт нахождение здесь, с нами. Он уловил мою реакцию на Марата, и скорее всего, это была банальная ревность. Я не хотела его огорчать, но ничего не могла с собой поделать. Моя радость была слишком очевидной. И даже если, я не произнесла ни слова, мое выражение лица говорило больше, чем стоило.

- Самодельный гамбургер готов! – радостно сказал Тихон, соорудив двухэтажный бутерброд из хлеба, сыра и колбасы. – Мне бы пора задуматься о профессии повара. Это же шедевр! Никогда бы не подумал, что настолько я хорош в этом деле! Вы видели это?

Савва, подогревающий воду для чая, кинул недовольный взгляд через плечо.

- Тебе пора задуматься о других. Ты не один в доме, а жрешь так, как будто мы не нуждаемся в пропитании. Ты вернулся с колонии, а не с голодного края.

Тихон состряпал возмущенное лицо.

- А разве это не одно и то же? Даже во время войны у солдат была тушенка, а там, кроме пресной каши только…пресная каша. Была бы такая возможность, я съел все и оставил бы вас голодными без всяких угрызений совести. Я дико голоден.

- Скажи «спасибо» своему папаше, - огрызнулся Савва. – Судя по его брюху, он тоже любитель бутербродов, только вот вас, он почему-то посадил на диету. Да и вообще, посадил. Что еще раз доказывает, какой он шизик.

Марат покачал головой и что-то буркнул себе под нос. Ему не нравились эти разговоры, но не потому, что была обида за отца – она не пройдет до конца его дней. Все дело в моменте. Когда я оказалась на свободе, первые несколько часов, я хотела говорить о чем угодно, но только не о Германе. Мне было бы намного приятнее обсуждать геморрой, чем этого гада.

- Не ассоциируй меня с этим гавнюком, - ответил Тихон, откусывая своё творение. – Не хочу иметь с ним ничего общего. Надеюсь, когда его посадят, над тарелкой с отвратной кормёжкой, он будет вспоминать именно меня.

Савва усмехнулся про себя.

- Тогда у него точно пропадет желание употреблять пищу. У меня бы пропало. Твое лицо совсем не аппетитное.