Колонисты

— Если бы у вас это самое время было — вы бы с нами не говорили! — ответил я. — Сразу бы выкатили условия и не шли на уступки. Да и по поводу команд мы вроде прояснили ситуацию — «НКВД» у них не будет.

— Тогда мне придется отказаться от своих планов, — грустно сказал Гринберг. — И полковнику это вряд ли понравится.

— Ну, тогда сами, вместе с полковником ловите волков и сдирайте с них шкуру вместе с той другой, нанятой вами группой колонистов. Так и быть, по 50 кредитов за шкуру я их вам обработаю в «НКВД».

— По 50 кредитов за штуку я, таки, сам могу их обработать! — рассмеялся Гринберг. — Хорошо, поддамся вам и соглашусь на 10 %. Итого за контракт ви получите 20 000 кредитов. Плюс оплата за шкуру медведя. Не забывайте, это тоже важное условие. Если не добудете — за волчьи заплачу только по 150. Ну, и на продолжение сотрудничества можете не рассчитывать.

— Договорились! — кивнул я.

— Ну и с этих денег, — продолжил Гринберг, — ви мне отдаете 4000.

— Почему 4000? — удивился я — 10 % от 3,5 это 350. Получается, мы вам должны 3850.

— Нет, ну какие мелочные люди пошли! — всплеснул руками Гринберг. — Могли бы и округлить. Ладно, 3900.

— «Могли бы и округлить»! — передразнил я его. — 3800.

— Молодой человек! — возмутился Гринберг. — Ви почему-то решили, что можно мне хамить и обманывать?

— Почему вам можно, а мне нет?

— В силу сложившихся обстоятельств! — моментально ответил Гринберг. — Ви и так выбили из меня умопомрачительные условия и дальнейший торг не уместен. Тем более, за какие-то копейки на фоне вашей общей награды.

— Мы уже не торгуемся, мы складываем два плюс два. И выходит 3850.

— Ладно, будь по-вашему. Но запомните мою доброту! — обреченно вздохнул Гринберг.

***

После того, как договор все-таки был заключен, нас вновь выперли со склада — Гринберг пожелал поговорить с Анатольевичем без свидетелей. А Анатольевич, в свою очередь, пригласил нас обратно для выбора оружия через час-два.

И мы вновь побрели к бару.

Речной жил. В отличие от прошлых моих посещений, сегодня было видно, что это не военный гарнизон, а почти обычный город: вон тучная женщина в рабочем комбезе тянет корзинку с продуктами (почему-то я решил, что это вполне может быть та самая Зинка из столовой). Вон двое детей играют прямо на улице, бросая камешки в загодя выкопанную ямку. Интересно, почему они тут? Вроде как у персонала и военных есть свой квартал, и в эту часть города они не выходят.

— Алия! Дон! Идемте!

Из здания, где сидели геологи, вышло две женщины в сопровождении тощего юноши. Одна из них и окликнула детей. То ли работницы геологического отдела, то ли жены сотрудников…

Я оглянулся на Шендра и Литвина. Оба шли, глубоко погрузившись в размышления. Неужели так им не пришлось по душе заключенное мной соглашение? Вообще, я, конечно, толком с ними не советовался. Но все же, когда пришла пора говорить Гринбергу «да» или «нет», я спросил их мнения. И оба согласились. Так что это за постные лица теперь?

— Ну, что молчите? — поинтересовался я у хмурых товарищей. — Не понравился договор?

— Да нет, все нормально… — пожал плечами Литвин. — Торговался ты, конечно, отчаянно. Я бы на твоем месте согласился и на первый договор.

— Это какой?

— Ну, сто шкур. И без аванса.

— Не аванса, а кредита! — буркнул Шендр. — Этот Гринберг нас все равно поимел.

— Да плевать! — пожал плечами Литвин. — Мы с новым оружием будем, это главное. А если удастся добыть шкуры, то вообще в шоколаде.

— Как бы нас не попытались другие колонисты грохнуть… — задумчиво сказал Шендр.

— За что? — удивился Литвин.

— За «НКВД»! — за Шендра ответил я. — Полторушка — немаленькая сумма. И проще отобрать вещицу, чем собирать на нее.

— Пусть попробуют! — набычился Литвин.

— И могут попробовать, — философски заметил Шендр, — как только узнают, сколько мы можем заработать с его помощью.

— Главное — не трепаться, — заключил я.

— Да этот Гринберг не вселяет доверия… — начал было Литвин.

— Ему как раз невыгодно нас так подставлять, — ответил Шендр.

— Почему?

— Потому что мы для него сейчас дойные коровы, — ответил я, — вот как доставим шкуры, тогда надо ждать подвоха.

— Какого?

— Мести.

— Но за что? — удивился Литвин. — Что ты ему сделал?

— Зарезервировал остальные «НКВД», — ответил я, — если бы этого не сделал, он вполне бы мог сагитировать еще четыре команды заняться тем же, чем будем заниматься мы.

— Да, кстати, об этом, — хмуро заметил Шендр, — ты еще и на штраф попал.

— Разберемся! — легкомысленно ответил я.

— А мне вот интересно, — сказал Литвин, — сколько Гринберг получит за наши шкуры?

— Я думаю, как минимум в два-три раза больше! — ответил Шендр.

— Да ладно…

— Угу.

— И все же… — начал Шендр.

— Что? — повернулся я к нему.

— Не зря ли мы в это ввязались? Сто шкур, еще медведя надо найти и завалить. Я, по большому счету, не за медвежью шкуру переживаю, а за то, сможем ли мы за месяц столько волков перебить?

— Ну, давай прикинем, — начал считать я, — у нас есть тридцать дней, значит нам нужно как минимум по 3, а лучше 4 волка в день стрелять. Реально? Вполне. Мы, вон, за один день почти десяток положили.

— Повезло.