Колонисты

— На Земле, в свободное время, — пожал плечами Литвин, — нашел чертежи и у себя на заводе сделал. Несколько первых попыток получились неудачными — или тяжелые, или балансировка хромала, ну или натяжение слабое получалось. А потом я понял, что не так. Сделал уже нормальную версию.

— И как?

— Метров за тридцать в цель попадаю, — ответил Литвин, — если придумать какую оптику — вообще замечательно.

— Хм… А стрелу ветром не сносит?

— Я много практиковался и, вроде как, умею с упреждением и с поправками на ветер стрелять, — сказал Литвин.

— То есть, ты серьезно? Не хочешь взять огнестрел?

— Почему не хочу? Хочу. Но не дробовик или автомат. Что-то такое, про запас.

— Про запас… — задумчиво повторил Толяныч, явно о чем-то размышляя. — Ладно, хрен с тобой. Сходим сейчас в автопарк. Механикам все равно нечем заняться — может, и помогут тебе с луком. Правда, не знаю, во сколько тебе это обойдется.

Литвин просиял.

— Вы как, с нами? — спросил Толяныч у нас с Шендром.

Я отрицательно покачал головой.

— Я бы попрактиковался в тире.

— Я тоже! — поддержал меня Шендр.

— У тебя ж всего три обоймы и 150 патронов! — уставился на него Толяныч.

— Еще 50 куплю, — отмахнулся Шендр, — к оружию надо привыкнуть. Тут не до экономии.

— Тоже верно, — согласился Толяныч, — ладно, развлекайтесь, я скоро.

Развлекаться нам пришлось гораздо дольше, чем ожидалось.

Я отстрелял коробку патронов, с удовольствием отметив, что предложенное мне Толянычем оружие оказалось действительно стоящим. Намного лучше, чем предыдущий дробовик. Хотя, быть может, все намного проще — я поднабрался опыта и научился лучше управляться с оружием. Поэтому «Спас» мне и показался лучше «Ремага».

Шендр справился намного быстрее меня — он отстрелял обойму буквально за пару минут. Начал с одиночных, потом короткой очередью и, наконец, дал серию патронов на 10, буквально разрезав мишень. Впрочем, он, вроде как, остался доволен результатом. Во всяком случае, Шендр заявил, что вспомнил, как это — держать в руках полноценный автомат и стрелять из него.

Ну что же, если так сказал, значит можно поверить. Из нашей тройки в оружии он был самым подкованным.

— А ты чистить-то его сам сможешь? — полюбопытствовал я.

— Да, — коротко ответил Шендр.

Ну и славно.

Литвин вместе с Толянычем появились только часа через два. Причем не одни, а в сопровождении отчаянно споривших механиков в грязной, промасленной форме.

В руках Литвин держал нечто странное, так что я, ожидавший увидеть обычный лук (рукоять с тетивой), несказанно удивился. А точнее, просто опешил, увидев это «одоробло».

Конструкция представляла собой целый набор деталей из армпластика. Прямая рукоять без тени изгиба, странные плечи на концах, в качестве которых явно использовались некие запчасти, наверняка обрезанные и обточенные до нужной кондиции. Также в плечах я заметил ролики с пазами из все того же армпласта. Тетивы, в том виде, в котором я ожидал ее увидеть, тоже не было. Был трос (как объяснил Литвин, из сплава металла и синтткани). Очень тонкий, но гибкий. Трос был пропущен между плечами лука несколько раз. Опять же, по объяснению Литвина, это позволяло гарантировать лучшее натяжение, ослабить нагрузку на основную конструкцию лука.

Что еще в нем было необычного? Про обилие всевозможных пружинок, блестящих маслом я и упоминать не буду. А вот наличие оптики можно смело отнести в разряд «странного и необычного». Трехкратной, если говорить детально. Для меня это вообще было дикостью, так как лук с прицелом являлся для меня чем-то вроде дубинки с курком. Зачем? Насколько я знал, из лука и стреляли-то метров на 50, и это считалось хорошим показателем. Нет, в давние времена стреляли и дальше, но навесом. То есть стрела летела по дуге, и правильно рассчитать угол нужно было еще уметь. Я что-то сомневался, что Литвин таким знанием обладает.

Литвин же прямо светился от счастья. По всему было видно — приобретение ему очень нравится.

— А это что за свита? — я кивнул на все еще спорящих между собой механиков.

— Они с твоим орлом поспорили, — ответил Толяныч с улыбкой.

— На что и о чем?

— Что из этой хрени он никуда не попадет, — пожал плечами Толяныч, — если с 50 метров хотя бы мишень зацепит — выиграет 500 кредов.

— А если проиграет? — хмыкнул я.

— Тогда заплачу им штуку за работу, — ответил сам Литвин.

— А сколько они сейчас взяли? — полюбопытствовал я.

— 400.

Литвин подошел к огневому рубежу и несколько раз натянул тетиву, словно проверяя прочность лука, силу натяжения. Удовлетворившись проверкой, он достал из своего рюкзака несколько стрел, аккуратно положил на полку для патронов и обойм.

Взяв стрелу, он вложил ее в лук, натянул тетиву, замер, целясь в мишень. Легкий щелчок, и стрела ушла.

— Ну, все, прощай штука, — мрачно резюмировал я, так как стрела ушла намного правее мишени.

— У него есть еще четыре пристрелочных выстрела, — заметил один из механиков, наблюдавших, как и я, за стрельбой Литвина.

— Но они ему вряд ли помогут, — хохотнул второй механик.