Колонисты. Хруст. Дилогия (СИ)

Глава 3 Дорога домой

Мы с Литвином подобрались достаточно близко. Я вскинул энергопистоль, выцелил «своего» мара. Как и условились с Литвином, первый выстрел его, затем уже стреляю я.

Перед началом атаки мы опять поменяли планы. У меня появились сомнения, что из винтовки Шендра я смогу попасть в мара. Да и хрен с ним, если не попаду. Меня смущало то, что мар стоял рядом с пленником. Вот последнего в силу моей неопытности я мог с легкостью зацепить. Поэтому винтовку оставил Кийко, забрав назад свой дробовик.

Кийко мы все же решили оставить в кустах – с винтовкой он обращался не лучше меня, пусть лучше будет нашим «тузом в рукаве» на всякий случай. Точнее, на случай, если что-то пойдет не так.

Щелкнула тетива, стрела улетела вперед и воткнулась точно в глаз мару, я тут же выстрелил в свою цель и тоже угодил в голову. Вот, надо же, а целился в грудь…

Мар возле костра, похоже, ничего не услышал. Ну и славно. Мы аккуратно двинули к нему, с каждым шагом набирая скорость. Когда до него оставалось метров пять, под моей ногой громко щелкнула ветка, и мар обернулся на звук.

– Лежать! Мордой в пол! Лежать! Руки! Руки задрал! – принялись орать мы с Литвином.

Но мар оказался не из робкого десятка. Он дернулся в сторону, явно хотел спрятаться за ближайшим стволом дерева, но я ему этого сделать не позволил. Миг, и он уже лежит на земле и орет, держась за пропаленную насквозь ляжку. Я сегодня прямо блещу точностью!

Мы подбегаем к вопящему мару и Литвин успевает чуть раньше меня, буквально на пару шагов. Пользуясь своим преимуществом, он со всей дури бьет ботинком мара прямо в лицо, кровь брызгает из разбитой губы, из расплющенного носа, мар затыкается – он уже без сознания.

И я слышу позади нас выстрел. Настолько оглушительный, что мне кажется, будто из пушки палят. Литвин хватается за бок и падает на землю. Я падаю вместе с ним, перекатываюсь в сторону, пытаясь уйти от следующего выстрела, наверняка предназначенного мне.

Я слышу стрекот ИВы, слышу на самой грани, но он звучит как песня, как нечто божественное, прекрасное. Этот стрекот означает, что Кийко открыл огонь по еще невидимому для меня противнику, что у меня есть шанс.

Еще одна очередь, и еще. Я успеваю перекатиться на спину, вожу оружием в поисках врага и не нахожу его.

Движение!

Даже никого не увидев, посылаю туда два импульса, один за другим.

– Твою мать! – ревет рядом Литвин, катаясь по земле, держась за бок.

Жив! Уже хорошо! Пусть и ранен, но жив!

Я поднялся на ноги и принялся озираться по сторонам. Метрах в семи от нас, на краю поляны, лежит четвертый мар. Он еще дергается, но уже ясно – это предсмертные судороги.

Вот же, срань! Их было четверо, и мы едва не попали! Хорошо, что я догадался оставить Кийко в кустах, иначе наверняка он успел бы положить нас всех.

Возле дергающегося мара я вижу оружие – странного вида винтовку или ружье, громоздкое и массивное на вид, сделанное словно из пластика. У него необычайный светло-серый цвет, не свойственный всему тому оружию, что я видел, он создает впечатление, что это что-то футуристическое, даже не человеческое. Надо будет Толянычу ее показать, или Кузьме. Явно ведь не огнестрел обычный.

Затем мой взгляд натыкается на двух маров, неподвижно лежащих на земле. У одного из головы торчит стрела. А второй жмурик появился благодаря мне. Я его убил.

– Ты как, нормально? – я повернулся на голос и увидел Кийко, сидящего на корточках рядом с Литвином.

– Нормально… – просипел я.

– Так может, ваше сиятельство не будет изображать из себя столб, а поищет аптечку у этих ущербных? – прокричал с перекошенным то ли от злости, то ли от боли лицом Литвин.

Я, как сомнамбула, двинулся к палатке. Влез внутрь и принялся обыскивать аккуратно свернутый спальный мешок. Потратив на это глупое действо несколько секунд, до меня наконец дошло, что я делаю, и я переключился на содержимое четырех мешков, стоящих в центре палатки.

Аптечка нашлась во втором.

Я схватил ее и буквально выпал из палатки, запутался в собственных ногах, рухнул на землю, поднялся и в три прыжка достиг места, где лежал Литвин.

– Дай сюда! – аптечку у меня забрал Кийко. Он сноровисто подготовил шприц, молниеносно ткнул иголкой Литвина, затем довольно грубо раздвинул рану, заставив Литвина заорать, выдавил содержимое медпасты, отбросив пустой тюбик и требовательно протянув ко мне руку.

– Воду дай.

– Зачем? – ошалело спросил я. – В ушах еще звенело от крика потерявшего сознание Литвина.

– Рану промыть, – пояснил Кийко и повторил, – дай воду, говорю!

Я попытался достать флягу из рюкзака, но вспомнил, что сбросил его возле волокуш, на которых лежал Шендр.

– У меня нет… – промямлил я.

– В палатке посмотри! – тяжело вздохнув, подсказал мне Кийко.

Я бросился назад к палатке, достаточно быстро нашел флягу и вернулся назад.