Коловрат

– Ну что, староста? – Коловрат остановился возле Нефеда, распоряжавшегося теми, кто собирал тела селян. Остановился и замолчал, потому что оба услышали истошный крик Сияны, нашедшей своего милого мертвым.

– Что делать-то, воевода? – наконец тихо спросил Нефед.

– Мещерский обоз должен уйти завтра. Ратники тебе помогут. Своих хорони сам. Монголов перевезут в низинку и землей забросают. Потравите вы свои поля, подальше надо увозить, а то расти ничего не будет. Железо все себе забери, всю броню тоже. Нам не увезти. Заберем только своих покойников и трех монголов убитых.

– Их-то куда?

– Князю Юрию Ингваревичу покажу. А то не верят многие, что монголы близко. Пусть поглядят.

– Будилко-то может оставишь? По-христиански похороним. Как полагается. Сияна плакать будет, могилку в справе держать. Вишь, убивается. Бабой не стала, а уже вдова. Эх, любовь…

– Негоже так, Нефед. В Рязани у Будилко родичи, могила матери. Там ему лежать, со своими. Не обессудь.

Ближе к вечеру три телеги двинулись к Рязани. Дружинники тянулись следом, поглядывая по сторонам, хотя все понимали, что монголов они побили всех. Уцелевшие будут скакать на восход, пока кони не падут. От смерти убегают ведь. Коловрат не дал никому из своих воинов отдыха, потому что понимал: путь далек и не прост, попортит тела жара, а им еще в домах родительских как положено лежать придется. Домой. Скорее.

Крик за спиной вывел воеводу из раздумья. Он резко развернул коня и увидел, как в сторону от его дружинников понесся быстрый конь. Он по спине всадника и половецкой шапке узнал в беглеце Карата. Остановить Полторака он не успел. Звонко щелкнула тетива лука. Еще миг – и стрела впилась в спину всадника. Тот взмахнул руками, конь шарахнулся в сторону, выбрасывая хозяина из седла. Еще немного тело волочилось, зацепившись ногой за стремя, потом упало, и конь пошел боком, изгибая хвост и раздраженно фыркая.

– А и пропади он пропадом! – махнул рукой Коловрат. – Лиса так лисой и останется, сколь ты ее ласковой кошкой ни называй, и сколько волка ни корми…

– Он давно замышлял, я понял, – убирая лук, сказал Полторак. – Только не думал я, что вот так.

– Подобрать бы надо, – проворчал Коловрат недовольно. – Не по-христиански оставлять его дикому зверю. Да и нехорошо, когда в нем наконечник найдут русский, в Рязани кованный.

– Эй! – Полторак повернулся и махнул рукой двоим дружинникам в сторону убитого половца. Потом повернулся к воеводе и, усмехаясь, достал из колчана монгольскую стрелу с плоским наконечником и показал Коловрату. – Я, чай, понимаю, какую стрелу пускать. А Карата этого тоже предъявим князю. Пусть спросит у хана Туркана, куда и зачем тот сына посылал.

Глава 6

Порошка вывернулся из толпы зевак и первым подбежал к коню Коловрата, хватаясь за узду. Воевода спрыгнул с седла и потрепал мальца по вихрастой голове.

– Ладно ли все дома?

– Как обычно, – самодовольно напыжился Порошка. – Что сделается-то?

– Ну-ну! Волчка отведи да вытри хорошенько.

– Знаю, – буркнул мальчишка, поглаживая коня по морде.

– Я сам приду. Скажи пусть баньку истопят.

– Знаю, – снова пробурчал Порошка и повел коня с площади.

Коловрат посмотрел ему в спину с нежностью. Хороший парень растет. Быть ему воином. Вот еще годков поприбавится – и можно с собой в походы брать. Пусть учится походной жизни, как за конем ухаживать, за оружием, как пищу готовить, дичь выслеживать и врага. Как на стороже стоять, знаки условные подавать. Ратная наука сложная. За раз не научишься.

С княжеского крыльца сошли несколько близких советчиков, старых дружинников Юрия Ингваревича. Среди них воевода увидел и боярина Могуту. Гонца Коловрата отправил вперед себя еще рано поутру, чтобы предупредил князя, с чем он возвращается в Рязань. Только вот народу-то многовато собрали. Незачем видеть люду простому сейчас этого. Нечего волновать народ. Пусть живут до поры до времени в мире и неведении. Придет беда, все узнают.

– С чем ты приехал, Евпатий, – спросил старый дружинник Олег Сулима, с которым Коловрат много лет вместе в походы хаживал, не в одной сечи бок о бок сражался. Знал он Сулиму хорошо и верил ему как себе.

– Не здесь, – тихо проговорил Евпатий и махнул дружинникам, чтобы отвели возы за княжеский терем к конюшням.

– Что, худо? – проводя по длинным седым усам, спросил Сулима. – Большой плач сегодня в Рязани будет?

– Шесть дружинников и сотника Стояна похоронили монахи в Иоанно-Богословском монастыре. Да я вот еще двенадцать убитых в бою привез.

– Кто? – резко спросил Сулима.

– Монголы, друже, монголы. Передовые отряды по окраинам наших земель рыщут. Почитай, три сотни я разбил, чуть было в полон не попали к монголам бояре мещерские с подарками богатыми, которые по шляхе везли с малой охраной. Половцы в затылках чешут, боятся восточных степняков. И помогать не хотят, и за свои табуны побаиваются. Сложно все на пограничье.