Кольца духов

Через его ладонь был перекинут серебряный пояс чудесной работы. Фьяметта с удивлением взяла его. Он был сделан в форме серебряной змеи, круглой и гибкой, почти как веревка. Сверкающие чешуйки, совсем такие же, как у настоящей змеи, накладывались друг на друга, пряча то, что скрепляло их воедино. Голова была литого серебра, тоже совсем как настоящая, а глазами служили два мерцающих зеленых осколочка... изумруда? Стекла?

– Надень, – сказал мастер Бенефорте.

– Как? Я не вижу застежки.

– Просто оберни вокруг талии. Он удержится.

– Он заколдован, правда?

– Просто маленькое заклятие, чтобы оберечь тебя.

– Спасибо, батюшка. – Она надела змею как пояс, заведя кончик хвоста за голову, и действительно этот пояс держался крепко. И только тогда она сообразила спросить:

– А он снимается?

– Когда захочешь.

Фьяметта сняла, а потом снова надела его.

– Вы его только сейчас сделали? – А она-то думала, что он дни и ночи трудится, чтобы закончить солонку.

– Нет. Он у меня довольно давно. Я только его почистил и обновил заклятие.

– Он был матушкин?

– Да.

Фьяметта погладила пояс, ее пальцы заскользили по чешуйкам. Они отвечали слабым музыкальным звуком, почти неуловимым для слуха.

Солонка герцога стояла в ожидании на скамье у стены. Новая шкатулка для нее была изнутри обита атласом и сделана из того же черного дерева, что и основание солонки, с золотыми замочками и золотыми ручками по бокам. Фьяметта помогала собирать шкатулку и полировать ее. Ей бы и в голову не пришло, что ее отец чего-то опасается, но он открыл шкатулку, чтобы в последний раз проверить, все ли в порядке, а затем перепроверил надежность замочков, после чего ушел в мастерскую и выглянул в окно.

– А! Наконец-то! – Услышала она его голос, и он сразу же вернулся в прихожую, чтобы отодвинуть засов и впустить капитана-швейцарца и двух гвардейцев. Нагрудники гвардейцев сверкали, как зеркала, а капитан Оке был одет в свою лучшую и самую чистую ливрею – новая куртка с золотыми пуговицами была выдана в честь помолвки.

– Все готово, мастер Просперо? – Капитан с улыбкой кивнул на шкатулку из черного дерева. – Приказать моим людям нести ее?

– Пожалуй, понесу ее я сам, – сказал мастер Бенефорте, подняв шкатулку. – Пусть один идет впереди, а ругой сзади.

– Очень хорошо.

Сам капитан и Фьяметта пошли по сторонам ювелира.

– Дверь до моего возвращения держи на засове, Тесео, – крикнул через плечо мастер Бенефорте, и подмастерье с неуклюжим поклоном закрыл за ними дверь. Мастер Бенефорте постоял, пока не услышал звук задвигаемого засова, а тогда кивнул и пошел вперед по булыжной мостовой.

Был солнечный день две недели спустя после святого праздника Пасхи и еще достаточно прохладный, чтобы не изнемогать в бархате. За недели, прошедшие с того дня, когда Фьяметта отлила свое кольцо, почки на деревьях успели развернуться. Она стиснула львиное кольцо на левом большом пальце и подставила гранат (со вздохом) лучам солнца, так что в нем заиграли огоньки. Тот же свет отражался от желтых кирпичей, камней и черепичных крыш. Тускло-бурая зимой, Монтефолья в долгие летние дни казалась золотым городом. Они прошли улицу с большими домами, между которыми стояли дом и мастерская ее отца, а затем свернули в более древний, более тесный квартал. В боковом проулке, тянувшемся к воде, Фьяметта увидела лодки и пристань. Несколько ленивых озерных чаек с криком устремлялись вниз и снова взлетали. Может быть, батюшка, когда летом снова возьмет ее удить рыбу, все-таки научит ее тайному заклинанию, которым пользуется, наживляя крючок. Узкое озеро тянулось на одиннадцать миль к северу от Монтефольи к предгорьям Альп, по ту сторону которых лежала родина капитана Окса. Неделю назад через перевал Монтефолья прошли первые в этом году караваны, как слышала Фьяметта. Хотя путь этот проходил выше и был труднее прославленного Бреннерского перевала дальше к востоку, но маленькому герцогству вполне хватало своего перевала. Монтефолья была горным суровым краем, который от полной нищеты спасали только небольшая торговля и рыболовство на озере.