Кольцевой разлом

   "А почему, собственно, припев должен быть всегда одинаковый?-тянулись сонные мысли в мозгу Корсакова. - Если слова в нем каждый раз немного различаются, то, наверное, пространство песни используется с более высоким КПД... Зато одинаковый припев выучить проще..." Женский визг, совпавший с паузой в музыке и оттого прозвучавший особенно громко, прервал его размышления, но затем плясовая загремела с новой силой:

   А порой, хорошенько приняв коньяку,    Чтоб хоть как-то свою успокоить тоску,

   Засыпаю я сладко в подъезде твоем,    И мне снится, что вновь мы вдвоем.    Леокадия, птичка моя,     Ты пойми, как люблю тебя я,

   Я помимо тебя презираю всех баб,    Ты услышь мой взволнованный храп.

   Корсаков невольно усмехнулся. Из большой комнаты донесся рев Бивнева:

  "А сейчас - апофеоз!" Вместо разухабистого "диско" из магнитофона понеслось нечто вроде торжественной кантаты, подхваченной нестройным, но очень громким хором завсегдатаев "Притона":

   Леокадия, птичка моя,    Ты пойми, как люблю тебя я;    Все равно неизбежно ты будешь моей -

   Так скорей, умоляю, скорей!!!

   У изголовья Корсакова раздался звонок. Он поднял трубку и ответил. Голос Бориса произнес:

  - Дело сделано, прошло без осложнений. Обо всем удалось договориться. Деньги будут завтра, а насчет остального время покажет.

  - Отлично,- сказал Корсаков. - Оставайся на связи.