Колумб

Примерно таким образом и намерен был действовать Адмирал. Он полагал, что сам будет определять условия торговли заморским сырьем и заморскими невольниками, он дважды повторил в этом месте своего письма неосторожную фразу «я дам», не отдавая себе отчета в том, что его хозяев подобный порядок вещей совершенно не устраивал.

Формулу «я дам» королевская чета немедленно подменила формулой «мы получим», причем получать их высочества предпочитали, не прибегая к услугам чересчур о себе возомнивших посредников.

Адмирал олицетворял, таким образом, вчерашний день практики освоения заморских земель, тогда как кастильская корона вступила в день завтрашний, в эпоху формирования первых колониальных систем.

В сжатой форме эту истину изложил бельгийский историк Ш. Верлинден, отметивший, что «Колумб был живым звеном в той цепи факторов исторической преемственности, которая связывала средневековую итальянскую колонизацию с колонизацией нового времени» (126, 407–419).

Первую экспедицию готовил сам Адмирал, он распоряжался в Палосе единолично, он фрахтовал корабли, он подбирал их экипажи, он ведал снабжением флотилии.

Такая практика корону не устраивала. Уже в конце марта 1493 года королевская чета решила создать в Севилье особое ведомство по организации второй экспедиции, причем в будущем оно должно было взять на себя и управление заморскими поселениями.

Во главе этого ведомства назначен был архидиакон севильского кафедрального собора Хуан Родригес де Фойсека, человек, которому суждено было сыграть очень важную роль в дальнейших судьбах Колумба.

Ровесник Адмирала, выходец из знатной кастильской семьи, которая в XV веке выдвинула целую плеяду влиятельных церковных деятелей, он получил блестящее образование в Саламанке. Природа наделила его острым умом, феноменальной памятью и даром мгновенно проникать в суть вещей. Королеве он оказал кое-какие услуги в пору, когда она боролась за престол, и Изабелла скрепила его дружбу с Эрнандо де Талаверой, своим исповедником и постоянным советником. Но до времени Фонсека держался в тени. Он обосновался в Севилье, должность архидиакона была для него чистейшей синекурой, и дома купцов и банкиров на Змеиной улице он посещал куда чаще, чем кафедральный собор. В севильском деловом мире у него были огромные связи, и, по всей вероятности, ему не раз приходилось выполнять доверительные поручения королевы и на выгодных условиях получать для нее ссуды у местных Крезов. Считал он не хуже Кинтанильи и Сантанхеля, канцелярской прозой владел в совершенстве и отличался фантастической трудоспособностью. Прагматик до мозга костей, он органически не переносил людей, одержимых творческими замыслами. Он терпеть не мог Колумба, притеснял и унижал Магеллана и причинил много неприятностей автору «Истории Индий»[64]. Исполняя на протяжении тридцати с лишним лет обязанности управителя новооткрытыми землями, он одновременно продвигался все выше и выше по лестнице церковной иерархии и последовательно занимал посты епископа Бадахоса, Паленсии, Кордовы и Бургоса; своих епархий он за недосугом не посещал, но доходы с них получал неукоснительно, а были они немалыми. Так, диоцез Бургоса приносил Фонсеке тысяч тридцать дукатов в год. Фонсека был убежденным сторонником сильной королевской власти и Изабелле и Фердинанду служил верой и правдой.

Одним словом, это была идеальная кандидатура на пост главы нового ведомства, и вскоре Фонсека взял в свои руки дело снаряжения заморской флотилии и очень ловко оттеснил на второй план Адмирала.

Севильское ведомство Фонсеки было лишь одним из звеньев в системе коронной монополии, которая сложилась в 1493–1494 годах. Принципы этой системы были выработаны в Барселоне в апреле — июне 1493 года. Они отражались в серии очень важных документов, скрепленных подписями Изабеллы и Фердинанда в период между 3 мая и 9 июня этого года[65].

В общей сложности эти отправные положения заключались в следующем:

1. Индии принадлежат кастильской короне, и только корона имеет право на управление этими территориями.

2. Доступ в Индии дозволен лишь лицам, получившим особую лицензию от их высочеств. В равной мере не должны пропускаться в Индии корабли, которые не приписаны к коронной флотилии, снаряжающейся в Севилье и Кадисе.

3. Только корона должна торговать с Индиями, без ее дозволения приватные особы не могут вывозить в заморские земли какие бы то ни было товары для обменных операций.

4. Исключительное право на добычу золота или иных драгоценных металлов в заморских владениях имеет корона, приватным особам занятия такого рода запрещаются под страхом суровых наказаний.

5. Все перевозки в Индии должны осуществляться под строжайшим контролем коронных уполномоченных и инспекторов из заранее определенных пунктов.

6. В Кастилии таким пунктом должен быть город Кадис (с начала XVI века эта привилегия была передана Севилье), и только из Кадиса могут отправляться корабли в сторону Индий.