Колыбель качается над бездной

Глава 18

Как-то мы с Ларисой решили “культурнуться” на спектакль. Отправились на ее автомобиле. Мы смеялись, шутили, обсуждали будущий интерьер дома. Погода вторила нашему настроению, солнечно улыбаясь и освежая июньским ветерком через открытый люк. Но вдруг небо нахмурилось, накрыло нас синей тенью. И грянул ливень с градом. Дорогу словно закрыло стеной. Щетки не успевали бороться со стихией. Помню, мы свернули в какой-то двор, спрятались под аркой. Постояли минут пятнадцать. Ливень только усилился. Ветер рвал листву, гремел старой кровлей. Надо было ехать: мы могли опоздать к началу. И Лара рванула под небоизвержение. Свинцовые струи словно прошивали металл. Мы двигались быстрее всех, хотя это было опасно. Маленькая машинка лавировала между обломками веток, теряла силу трения в огромных лужах, качалась и юзила на градовом настиле. Наконец, пошла в гору, которая обрывалась на горизонте. А горизонт переместился на уровень передних фар. Зато здесь не было луж, волна скатывалась вниз. Мы выскочили на верхнюю точку и тут нас трясонуло так, как будто внезапно отлетели правые колеса. Мы ударились грудью о ремень, жестко зафиксированный от резкой остановки, и стали лихорадочно ловить воздух, а сделав, наконец, полноценный вздох, не смогли выдохнуть: оцепенели от испуга. Оказывается, мы висели днищем на обломке асфальта, и правые колеса смотрели в пропасть. Сообразив это, мы перестали шевелиться. Я процедила сквозь зубы, будто движение губ могло вызвать “эффект бабочки”.

– Давай выбираться через твою дверь.

Лариса осторожно отогнула ручку и с изводящей и в то же время решающей медленностью открыла дверь. В этот момент машина качнулась и поползла вниз. Мы захлебнулись криком… и я проснулась.

Звонил телефон. В три часа ночи пробивалась Лара. Что-то случилось!

– Алё, Але, Лариса! – закричала я в трубку, все еще находясь под действием сна.

– Наташа, помоги! Я попала в аварию! Меня хотят убить!

Я помчалась на стоянку так стремительно, что патрульная машина не догнала меня. Стражи с автоматами бросились мне наперерез, когда я уже выкатывалась со стоянки. Не останавливаясь, я высунула в окно паспорт, права, и страж как на поводке шел за моей машиной, вглядываясь в квадратики документов. За это время я успела объясниться и попросить вызвать на место аварии службу ГИБДД.

Когда я прилетела, как стрела, в нужную точку, не сразу поняла, проснулась ли или продолжаю пребывать в кошмаре.

Две разбитые машины и две бегающие женщины нарушали ночной покой неуместной “движухой”. Лара спасаясь убегала, а здоровая, бойцового вида тетка догоняла ее. Я спешно полезла в багажник, где хранила бейсбольную биту (отняла сию игрушку у ребенка), но воспользоваться ею не успела. Прикатили синеполосые машины и страшную игру в догонялки остановили. Тетка даже из-за могучей спины “гаишника” кидалась в Ларкину сторону. Ее глаза горели как у голодного волка. Я провела с подругой остаток ночи (экспертизы, заявления). Рассвет мы встретили в поисках круглосуточного шиномонтажа. Если заменить взорвавшееся от удара колесо, худо-бедно малыш Нисан мог добрести до дома.

Ну, как после этого не будешь бояться снов? В отношении подруги он оказался пророческим. А к рассвету стал таковым и для меня. Полусонные мы ехали по роковой улице, и у “Наташи” я по привычке повернула голову в нужненужную сторону. Меня словно окатило кипятком. Черный внедорожник заполнил стоянку, улицу, город, всю жизнь. Паук ночует у Марины…

Меня затрясло, голова упала на руль. Машина катилась сама по себе, медленно, бесцельно, пока не замерла на обочине. Лариса положила руку на мое плечо, погладила волосы.

– Теперь только тебе решать, подруга, – сказала она спокойно, но твердо.

– Я знаю, – силясь совладать с собой, отозвалась я.

– Тут уж ему соврать нечего. Что делать у бывшей подруги ночью? Ясно, как белым днем.

Как я могла ему верить? Он же предал всех, кто ему доверял. Жену, которая родила ему детей, ради любовницы; любовницу ради следующей любовницы; Марину ради меня; меня ради Марины. А теперь обманывает сразу обеих женщин, и это двойное предательство, нет, даже тройное, ведь он предает свою честь. Настоящий мужчина никогда бы не сделал плевок в собственную душу.

– Ничего он не оценил, ничего, – с таким сожалением произнесла Лара, что мои усилия совладать с собой пропали даром. Я заревела.

Дождавшись очередного свидания, я села к Монстру в машину и тронула его за руку.

– Поставьте ручку скорости на паркинг. Я должна вам кое-что сказать.

– Что случилось? – он, однако, повиновался.

– Я хочу вас поблагодарить за все, что вы для меня сделали, и пожелать вам счастья

– Не понял, – он в недоумении уставился на меня.

– Я ухожу в сторону. Меня больше не привлекают такие отношения. Более того, мне противно находиться рядом с вами.

– Ничего себе поворот! Ты что, шутишь? Это игра такая?

– Это такой финал вашего обмана. Что вы делали ночью у парикмахерской “Наташа”?

Он растерян. Его вина очевидна.