Колыбель кристальных душ (СИ)

Лицо Лантевита немного преобразилось. С трудом в этих морщинах угадывалось какое-то определенное выражение лица. Скорее отдалённые эмоции.

- Все всегда в ваших школах, в ваших книгах, в ваших храмах учат это. Это не так. Но тебе никто не поверит. Уж поверь мне, что тип магии зависит от тела. Впрочем, мы не об этом говорим. Разрушение мира, как ты говоришь, - это одно из проявлений энергии самого мира. Разрушить дом магией и разрушить королевство – это то же самое, но с разным масштабом и объемом сил. Но может ли магия выходить за пределы этого мира?

Толстяк ухватился за выпирающий край кирпича в стене, чтобы не пошатнуться от услышанного. Перед ним стоял человек, в словах которого никогда нельзя было усомниться. Тем ужаснее для него было слышать подобные слова.

- Н-но, господин, э… Э-это невозможно. Это противоречит всем законам магии. Сами мысли о таком невозможны. Магия – это не внемлющая сингулярности…

- Является ли тогда заклинание самым сильным, если оно выходит за пределы самих основ магии? Если оно нарушает их базовые принципы?

- Это безумие, господин!

- Но разве у меня нет прозвища Безумный Колдун?

- Простите, господин, я не это имел ввиду. Я…

- Довольно. Пора приступать к магии.

Старик вошел в пространство, которое отдаленно должно было напоминать комнату. Оно было выполнено в виде полусферы и являлось перекрестком многих подземных ходов.

- У тебя будут две задачи. Когда я сделаю разрыв между мирами, ты должен будешь его удержать. Тебе ясно, как?

- Как?

- Знаешь, как держать разрывы в барьерах? Второй курс статичной магии в академии. Ты же закончил её с отличием.

- Хорошо, господин.

Лантевит раскинул руки в стороны. Из тоннелей повалил ветер. Потоки воздуха толстяк ощущал. Они не заставляли одежду трепетать и не тушили горящие факелы на стенах. Потоки магической энергии сходились в центре комнаты. В помещении становилось всё меньше света. Огонь казался всё более блеклым и серым. Фигура старика едва угадывалась в полумраке.

Переходы в другие туннели покрылись сизой мембраной. С оглушительными хлопками они начали лопаться.

- Давай, - прозвучал в голове толстяка скрипучий голос.

Действия были машинальным. Разорванные мембраны ошметками развевались на ветру. Стянуться обратно не позволяла магия. Заклинание было выматывающим, но терпимым. Толстяк ожидал чего-то более трудного. Но у него есть ещё и второе задание.

Из дверных проемов начала выползать лиловая масса. Она ползла по стенам, не касаясь пола. Один за одним факелы были поглощены ею. Но темнее не становилось. Всё по-прежнему оставалось в полумраке.

- Какое у меня второе задание?

В глазах у толстяка начинало темнеть от напряжения и охватившей его незнакомой энергии. Воздух становился густым. Он начал ощущать, что уже не чувствует под собой пола. Лантевит что-то сказал ему. Толстяк уже был не в состоянии воспринимать что-либо. Он не разобрал ничего из сказанного ему. Только лишь одним подсознанием он понял, что в этой фразе прозвучало его имя. Виги.

***

Вряд ли сейчас он был Лантевитом. Вряд ли он был. Да и что можно было подразумевать под сейчас, когда нет реальности. Он был энергией. Стаей мелких морских рыбок, слитых воедино, но раздельных по своей природе. Груда дровинок, объединенных пламенем костра.

Он видел брамы. В них и нужно было стремиться. Там и была цель его плавания в этом пространстве. Кучи отблесков и огоньков со всех сторон освещали это облако.

Вскоре он увидел, что было нужно. Ради чего выжидал непонятное время. Возможно мгновение, а может и сотни лет. Трудно сказать, ведь здесь даже невозможно было мыслить.

Такое же облачко плыло. Аметистовая энергия видела браму, куда направлялась эта энергия. Оно было красным. Лантевит был быстрее. Перед самой брамой он его обогнал. Аместистовое облако погрузилось в темноту.

Глава 2

Он долго смотрел на облака. Лёгкие ветра месяца Дейтера с трудом толкали идущую с горизонта тучу. Скоро должен пойти дождь. Он не любил дожди в этот месяц. Мягкий тёплый воздух остужался дождём. Кости нещадно ломило в эти моменты. От сырого воздуха после дождя чувствовался лёгкий озноб. Появлялась грязь, плесень, а с ней и разные насекомые. В остальное время года он тоже не любил такую погоду. В месяц Клама чистое небо и вовсе было редкостью. Однако больше всего ему не нравилось, когда дождь портил теплоту и чистоту дня в любимое для него время года. В это время, в месяц Дейтера.

Облака ползли медленно. Дождь пойдёт явно только через несколько часов. А пока можно было наслаждаться нагретым солнечными лучами воздухом и запахом свежей травы. Если бы ещё он мог сделать хотя бы вздох без боли.

Он лежал на земле. Старался двигаться как можно меньше. Попытка встать окончилась для него судорогами в ногах, головокружением и болью в животе. Грудь медленно поднималась. Дыхание было растянутым, глубоким.