Колыбелька из прутиков вербы

Для Марико и ее покровителя были заказаны номера в лучшем отеле. Всего на одну ночь. Как и положено у японцев, распорядок пребывания в городе был тщательно расписан. Утром, после прилета – размещение в отеле. Потом небольшая прогулка по городу с осмотром достопримечательностей. Далее ланч в очень интересном ресторанчике, из стеклянных стен которого на верхнем этаже небоскреба можно разглядеть весь город. Ну и после ланча – встреча с родными.

Да, те имена, которым так удивлялся кутюрье, были именно именами знаменитой своими богатствами семьи. Только его всемирная известность дала возможность выйти на этих людей напрямую. И там подтвердили: да, у старшего сына, давно живущего в Европе, действительно когда-то был брак с иностранкой, но брак этот очень быстро распался. Остался ребенок. Дочь. Она никогда не посещала Японию. И они ей не предлагали ввиду нецелесообразности. Попросили дать время на раздумье, а потом ответили согласием. Встреча должна была состояться в отеле, в котором остановилась Марико. Для первого свидания родные тоже заказали номер, чтобы не было при встрече посторонних глаз.

До поездки в Осаку не было у девушки возможности гулять по городским улицам, все время занимала работа: примерки, репетиции, макияж, показы – едва хватало сил умыться, вернувшись в свой номер, и рухнуть в кровать. И вот, оказавшись на улицах Осаки, она ощутила такую же свою чужеродность, как повсюду в других городах планеты. Она так же привлекала к себе взгляды и выделялась из толпы. Она чувствовала эти взгляды кожей, всем своим существом и думала, что на всем белом свете не найдется места, где она сможет ощутить себя своей.

В назначенное время они с почтительными провожатыми направились к номеру отеля, где их уже ожидали близкие родственники Марико: бабушка, которой было за девяносто, и младший брат ее отца, то есть родной дядя. Марико удивлялась самой себе: она совершенно не волновалась, хотя вот-вот должна была исполниться очень долгая и важная ее мечта.

Номер назывался «Президентский», и подняться туда на лифте можно было только с помощью специального электронного ключа с шифром.

«Странные обычаи, – думала Марико, – холодные и чужие. Вот если бы у них в семье случайно обнаружился какой-то родственник, они бы обязательно пригласили его домой и закатили бы такое угощение, что он из-за стола бы встать не смог».

Ей стало даже немножко смешно, когда она вспомнила, как именно ее чешская родня принимает гостей. «Кормите, как на убой», – стонут гости, но едят. Потому что все вкусно до невозможности, грех не попробовать. Так говорят бабушка с мамой.

Двери лифта бесшумно разъехались, и Марико со своим добрым покровителем оказались прямо в номере, поражающем несколько нелепой роскошью. Видимо, оформителям этих покоев было дано задание перещеголять позолотой и всевозможными вензелями Версаль. Они старались. И у них получилось. Марико переглянулась с кутюрье, и они незаметно улыбнулись друг другу.

Бабушка и дядя стояли у длинного стола темного дерева. Бабушка была так похожа на папу (или папа на бабушку), что сомнений у Марико не возникло: мечта ее сбылась. Марико даже не удержалась и сказала самой себе тихим шепотом: «Бабичка!» В моменты волнений ей легче думалось на родном языке. Дядя тоже был похож на папу, только одет очень строго и явно дорого: цену вещам Марико хорошо понимала, работая среди этих самых вещей.

Начались вежливые поклоны, представления. Марико старалась кланяться, как положено, но получалось у нее неуклюже: навыка никакого не имелось. Бабушка вежливо улыбалась, но глаза ее, родные отцовские глаза, смотрели цепко и пристально, словно прожигая насквозь.

Вдруг она заговорила. Тихо, ни к кому не обращаясь, по-японски. Значит, произносила она то, что для Марушки не предназначалось, ведь все были поставлены в известность, что японским она не владеет. Кутюрье слушал, что говорит старая женщина, и вдруг принялся переводить ее слова Марико.

– Ваша бабушка отметила, что вы похожи на ее сына, но при этом в целом на японку не похожи. Только какие-то черты. Но в целом – нет впечатления чистокровной японской девушки.

Марико и сама, оказавшись впервые в Японии, поняла, что дело не только в смуглости и разрезе глаз. Дело в тембре голоса, в манерах, в улыбке, в том духе, который или есть, или нет. Неуловимое, но очень осязаемое, по сути решающее все. В общем, и тут быстро определили, что место ее – нигде, звать ее – никак и ни к какому роду-племени ей не прибиться.

Но разве для этого встретилась она со своей бабушкой?

Марико оценила необычный для японца поступок своего покровителя-кутюрье. Ведь тем, что он перевел ей слова старой дамы с японского на английский, он четко дал понять, что собирается стоять на страже ее интересов. Это стало еще одним доказательством его дружеского отношения.

Между тем младший сын госпожи Аири тоже обрел дар речи.

– Я рад приветствовать вас, Марико-сан. Мне приятно, что мы познакомились, – проговорил он очень вежливо на безукоризненном английском.