Колыбелька из прутиков вербы

Папа исправно приезжал на выходные, Варя лишь изредка навещала мамины владения, но каждый раз диву давалась. Мама превратила свой маленький участок в серьезное хозяйство. Она выращивала в теплицах помидоры, огурцы, кабачки, перцы и всякие другие овощи. Мама прочитала все про генно-модифицированные продукты, про вредные для человека удобрения и принялась обеспечивать своих исключительно полезной пищей. Завела она и курочек, которые исправно несли яйца. Мечтала о кроликах и козе.

– Зачем тебе коза, мамуль? – не могла понять Варя.

– Козье молоко – самое полезное. И сыр можно делать, – настойчиво объясняла мама.

– А кто доить твою козу будет? – не сдавалась дочь.

– Кто! – хмыкала мама. – Я! Не вы же с отцом!

– И кому все это молоко? Ты одна столько не выпьешь, сколько коза за день дает.

– Я ж говорю: сыр буду делать. Вам же. Свой, домашний козий сыр. В магазинах сейчас ничего покупать нельзя, там яд.

Мама, работая без устали на своих грядках, создала целую теорию по поводу того, что падение нравов последнего времени связано именно с питанием человека. С генноизмененными продуктами, колбасой и долгоиграющим молоком в организмы людей попадает отрава, влияющая не только на состояние физического здоровья человека, но и подрывающая его нравственные устои. А если человек ест то, что сам вырастил на своей не оскверненной химическими удобрениями земле, пьет чистую колодезную воду и молоко животного, которое он сам холит и лелеет, то приходит к этому человеку настоящая любовь, а именно: любовь и уважение к жизни. И мозги прочищаются, и страсти его не одолевают.

Может, она и права, думала порой Варя, отмечая, что мама изменилась к лучшему, чаще смеется, реже печалится.

Питалось теперь все семейство только тем, что выращивала и запасала мама. До козы пока дело не дошло, но творог и молоко они покупали у проверенной дачной молочницы, и по воскресеньям папа грузил в машину недельный запас еды для Москвы. Хлеб, кстати, мама тоже приспособилась печь в русской печи. Оставалось совсем немного до полного возвращения к натуральному хозяйству.

Папа время от времени снова предлагал жениться. Мама обещала подумать. Варе казалось, что ей просто не хочется ехать в город ради загса, дышать ядовитыми выхлопами и пить неправильную воду, от которой человек получает ошибочную информацию. Да-да! Мама вычитала, что вода – самый мощный проводник информации. Поэтому если она не из своего колодца, не из недр собственной землицы, кто его знает, что именно ты вливаешь в себя с каждым глотком.

После маминых рассказов есть что-либо и где-либо было страшновато. Но приходилось.

Научилась мама разбираться и в лекарственных травах. Их, оказывается, не просто так надо было собирать, а каждую траву – в определенное время суток и в определенный месяц. Только тогда она приносила пользу. Сушить целебные травы тоже полагалось по правилам: какие-то на солнце, какие-то в тени. Что-то хранилось в банках, что-то – в виде пучков, висящих на стене в чуланчике.

Мама объясняла, что во все времена люди ищут и находят какие-то средства помощи, которые, в силу своей новизны, признаются чудодейственными. Когда проходит новизна, исчезает чудодейственность. А есть вечные помощники человека, которые всегда помогали и будут помогать. И без всякой химии. Вон, подорожник: как был, так и растет. Поранишься – приложи его к ране, никакой дезинфекции не надо. А ромашка! А кора дуба! А шалфей!

Мама называла себя Робинзоном. Действительно – из своего давно не обитаемого кусочка земли она вырастила райские кущи. Причем в рекордно короткий срок. Скучавшая земля с благодарностью откликнулась на заботу.

Теперь мама, словно чувствуя вину перед Варей за тот упрек в отсутствии внуков, брошенный дочери во время памятного отцовского дня рождения, всячески убеждала дочь и «ее отца» в том, что внуки нынче – рассадник зла, разврата и прочих негативных сторон жизни.

Профессор и его внуки

Дело в том, что у мамы появился приятель. Нет, конечно, ничего личного, просто именно приятель, с которым можно было по-соседски попить чайку, поговорить о том о сем. Тем более идти далеко не надо было: из калитки в калитку. Их участки разделял только забор. Правда, у соседа за забором стоял огромный сруб в стиле русской избы, и земли имелось около гектара. Только никто на этой земле не работал: сосны, березы, гамаки, газоны. Ни огородика, ни грядочки. По весне и осенью садовник заглядывал, стриг траву, что-то там выдергивал, расчищал – и все заботы. Владельцем дома был знаменитый на всю страну профессор, часто выступавший по ТВ в любимых маминых программах, посвященных экологии и вопросам будущего человечества. С экрана профессор выглядел очень уверенным и мудрым. В жизни оказалось все наоборот.