Колыбельная горы Хого

Он принёс из дома миниатюрную шкатулку из расписанного звёздами металла. В шкатулке тлел красный уголёк размером с перепелиное яйцо. По словам Райдэна, он, поддерживаемый чарами, мог не гаснуть несколько лет. Райдэн подпалил от уголька лучину и бросил на настил из промасленного хвороста. Взмахнул веером, и ветер послушно раздул пламя. Оно обняло тело Хотару, заботливо спрятало от посторонних глаз и взвилось выше, разбрызгивая искры.

Мико опустила голову, дважды хлопнула в ладоши и поднесла их к губам. Она должна была молиться о том, чтобы Сияющая Богиня приняла Хотару и одарила своим тёплым светом, возможно, стоило извиниться за то, что Мико не уберегла дитя, хранившее божественный поцелуй, подвела сестру, которую пыталась защитить, нарушила обещание, данное умирающей матери, – но в голове молчала пустота. Она росла и пульсировала, белёсым туманом разливаясь в сознании, заставляя любые мысли исчезать, и Мико казалось, что и сама она вот-вот исчезнет.

Райдэн тоже хлопнул дважды, и этот пронзительный звук заставил Мико вздрогнуть. Она будто проснулась, будто впервые увидела костёр и мёртвую Хотару. Осознание потери обрушилось тяжёлыми потоками водопада, загремело в ушах и утянуло Мико на дно, лишая воздуха и давя на грудь. Она осталась одна. Совершенно одна в этом огромном мире, дичь на враждебном острове в разгар охоты.

Она бы и не заметила, что дрожит, если бы не встретилась взглядом с Райдэном. Чёрные глаза вытянули её из ледяных вод, и Мико тяжело задышала. Райдэн смотрел обеспокоенно и сочувствующе.

– Могу я тебя обнять?

– Нет. – Мико резко отстранилась, будто боялась обжечься. По щекам текли слёзы, и она зло вытерла их рукавом. – Не смей ко мне приближаться. И прикасаться не смей.

На лице Райдэна промелькнула боль, но он покорно кивнул. Об этом они договорились ещё в горах, когда заключали новую сделку. Мико помогает Райдэну с его планами, а взамен тэнгу помогает ей отомстить Акире и защищает. А ещё он больше не мог ей лгать и прикасаться без разрешения, если того не требует защита её жизни.

Мико не находила сил простить его за то, что распоряжался её жизнью на своё усмотрение и собирался принести её в жертву. Да и не хотела искать. И оправдывать его не хотела. Самое лучшее решение для них обоих – добиться своего, разойтись и больше никогда не встречаться. Мико это устраивало. Всё честно. Она была инструментом в руках Райдэна, теперь он будет орудием в её руках. Орудием, от которого – если понадобится – она возьмёт всё без остатка.

Что случится после того, как всё закончится, Мико не думала. Вернётся она к прежней жизни или отправится куда глаза глядят, за море, на Первый Материк, – об этом она подумает потом. Одно Мико знала точно – в землях Истока она не останется.

Настил из сухих ветвей прогорел и рухнул, подняв в воздух облако пепла и взметнув ослепительный сноп искр. Они светлячками взмыли в небо, подхваченные ветром, закружились и потухли. Исчезли так же легко и быстро, как Хотару.

Мико больше не могла смотреть на сестру, тяжело развернулась и пошла к дому.

Забрела в первую попавшуюся комнату и села на татами, обессиленно опустив плечи, но продолжая сжимать рукоять меча, с которым теперь не расставалась. Неделя в горах, холодные ночи в пещерах и гротах, да и все предшествующие события вымотали её, хоть она и старалась не показывать этого, держала голову высоко и смотрела грозно, чтобы показать Райдэну – они на равных, у него больше нет права играть с ней в игры. Ни у кого на это нет права. Теперь она сумеет за себя постоять. Это ещё одна причина, по которой Мико посвящала всё свободное время тренировкам, – пусть на её стороне не было никого, зато в руках она держала хорошо заточенный клинок.

Мико не знала, сколько просидела так, с туманом в голове и притихшим сердцем, уставившись на переплетение волокон в татами. Достаточно, чтобы затекли ноги и заломило спину.

В комнату вошёл Райдэн. С глиняной урной в одной руке и огромной бутылью саке в другой. Следом семенил мальчик-акасягума со столиком-подносом, полным закусок.

Райдэн сел на пол, скрестив ноги, и поставил урну рядом с Мико. Акасягума умостил столик между ними и, поклонившись, убежал, закрыв за собой дверь. Райдэн разлил по пиалам саке.

– Это Хотару? – Мико отстранённо кивнула на урну.

– Решил, что ты не захочешь оставлять её в саду. – Райдэн отхлебнул из своей пиалы.

– Да всё равно, – буркнула Мико и, поддавшись мимолётному, не до конца понятному порыву, схватила пузатую бутыль и прильнула к тонкому горлышку.

Саке оказалось крепче, чем думалось, опалило горло и огненным клубком свернулось в груди, обжигая рёбра, но Мико, зажмурившись, продолжала жадно пить, будто надеялась этим огнём заполнить болезненную, сосущую пустоту внутри или хотя бы выжечь себя достаточно, чтобы больше ничего не чувствовать.

– Эй, полегче, беглянка, – присвистнул Райдэн. – Это сётю как-никак.

Мико оторвалась от бутылки и закрыла рот рукавом, стараясь не закашляться.

– Что это? – прохрипела она вмиг севшим голосом.