Колымский тоннель

"Вот нагородили! — уважительно подумал Скидан. — Богато живут…

Машина мчалась без остановок, милиционеры в незнакомой Скидану форме с легким поклоном отдавали честь, пассажир с водителем молчали. Проспект полого спускался с невысокого холма, за поворотом открылась площадь с памятником, явно знакомым Скидану. Он чуть не вскрикнул: "Да это же Ленин!", но по изображению за окнами лимузина пробежала волна, и он, спохватившись, расслабился. Качество чудного фильма восстановилось, однако теперь Скидану стоило большого усилия не напрячься снова. Машина резко тормозила перед толпой людей, заполнившей всю улицу.

"Демонстрация!" — Скидан вспомнил, что скоро ведь Первое мая.

Вместе с пассажиром он вылез из лимузина в полусотне метров от демонстрации, которую, как оказалось, сдерживал милицейский заслон. Толпа закрывала машине проезд к новому, очень торжественному, из стекла и белого камня зданию, похожему на Главное управление "Дальстоя" НКВД, на высоченном фронтоне которого красовался разноцветный герб Советского Союза (тут уж Скидан ошибиться не мог!), а еще выше гордо реял огромный алый стяг на тонком блестящем древке — изящно невесомый на легком солнечном ветру.

Толпа стояла молча. Она держала над головами и не давала милиции транспаранты — длинные ленты из дешевого кумача. Скидан читал глазами своего проводника: "Прекратите войну в Афгане!", "Верните наших сыновей!", "Дайте народу гласность!", "Где сахар, спички, мыло?", "Партия, дай порулить!", "Вся власть — советам!", "Привилегии аппарата — старикам, детям и больным!".

За этими лозунгами не было целиком видно других: "Долой…", "Никогда…".

Толпа стояла молча.

Проводник Скидана поглядел всего несколько секунд и юркнул в машину.

— На обед!

Скидан дернулся, изображение пропало. В светящейся дымке грота стало темно, затем вспыхнула лампочка торшера, и в ее свете Скидан узнал голую руку Романа Кузьмича. Раздался женский голос:

— Рома, ты что?

— Сон идиотский, — ответил Роман Кузьмич.

— Расскажи.

— Да ну его.

— Ну расскажи, а то опять приснится.

— Да был сегодня в худфонде, смотрел наглядную агитацию к празднику. И приснилось, будто еду оттуда, посмотреть, как оформили площадь Революции, а там толпа с лозунгами. Понимаешь, несанкционированная демонстрация! Лозунги идиотские… Милиция стоит, ничего не делает. И к обкому не проехать…

— Не бойся, — на Скидана смотрела очень красивая женщина в пышном пеньюаре. — Мы с тобой до таких демонстраций не доживем.

— Надеюсь, — Роман Кузьмич полез рукой в вырез пеньюара. Женщина погасила свет, и Скидану пришлось некоторое время обдумывать в темноте, как выбраться из неловкого положения. Если до этого был сон, то сейчас явь? Или сейчас воспоминание? Тогда до этого был сон во сне? Где? Чей? Когда? И почему здесь?.. Да ну их на…

Ничего не придумав, предельно удивленный сном ответработника, Скидан решил, пока эти двое возятся в темноте, сделать несколько приседаний, чтобы размять оцепеневшее тело — все равно

ТАКАЯ информация для него интереса не представляет. Уже на втором приседании тьма рассеялась, и грот заполнила девственная световая дымка. Скидан сделал третье приседание и решил, что следующую серию фильма, если таковая состоится, он посмотрит, сидя на корточках: после собственной бессонной ночи тело быстро затекало.

Следующая серия состоялась. Лучше бы ее не было.

Из света проявилось тюремное окно с решеткой, белая стена, столик… Потом это исчезло, и Скидан оказался в железнодорожном вагоне. Все качалось от скорости. Новый проводник Скидана вертел головой и был явно не в себе, потому что ни на чем подолгу не задерживал взгляд и плохо держал равновесие. От этих мытарств у Скидана начала кружиться голова, и он мельком порадовался, что вовремя сел на корточки и оперся спиной о стену. Видимо, от жалости к этому парню ему стало казаться, что все происходит с ним самим.

Скидан охранял зеков!