Колымский тоннель

— Он меня расстрелять хотел, когда вы убежали, — начал Краснов.

Так он все знал! Скидану сделалось жарко. Но ведь молчал! Силен…

— Всю ночь бесился, — продолжал Краснов. — А утром вывел меня, загнал в пещеру и сказал: "Иди туда, там духи их едят. И тебя съедят. Буду десять раз считать, потом стрельну. Не попаду — живого съедят. Назад не ходи: дверь закрою, подопру и на заимку уйду. Пропадайте все."

— Вот мы все вместе и пропали, — она так и таращилась на героя-разведчика, так бы и проглотила. — Где же он вас нашел? Ко мне ехали?

— К вам, — разведчик поглядел на Скидана. — Не прогоните?

— Вот, Вася, нас и трое! — она радостно засмеялась.

"Гм", — подумал Скидан.

— Так где же вы встретились?

Вопрос был уже к обоим. Капитаны переглянулись.

— Я долго лечился, — сказал Краснов. — Там он меня и нашел.

— У Виктора Первого, — пояснил Скидан.

— У Виктора?! Тесен мир! Ну, о нем поговорим. Кормить вас надо! Поехали домой! За мной, господа охвицера!

Одарила Краснова счастливым взглядом, взъерошила волосы Скидану и побежала — ах, как побежала! — к своей желтой машине. Лихо развернулась, нацелилась во встречный поток машин.

— Ладно, — сказал Скидан, — вождению потом поучишься.

Дома Светка выпрыгнула из себя. Она стала такой, как в тот неприятный вечер, когда презирала Кешку, издевалась над любовником и угощала шоколадом первого попавшегося зека. Она стала даже лучше. Она была богата, здорова, счастлива и прекрасна, она никого не презирала и ни над кем не издевалась — она одаряла собственной радостью двух Красновых — бывшего и настоящего, двух видных мужчин, которых любила, конечно, одинаково, как она любила, разумеется, всех на свете, кто был не одного с ней пола.

Она говорила им: "Мальчики". Она включила им 9-ю программу. Она кормила их, нельзя вкуснее. Она согревала их и пыталась сделать из них кого-то одного, только ей представимого. Она задавала им вопросы.

Она спросила, хорош ли получился чифир.

— Это не чифир, — ответил Краснов, — Это довольно крепкий чай.

— Так я ведь дала ему покипеть…

— Чифир надо долго варить на слабом огне, — объяснил Скидан.

— Хорошо, — сказала она. Сбегала на кухню, скоро вернулась и попросила Краснова рассказать, как он провел эти месяцы в Лабирии.

— Я не знал, что я в Лабирии, — ответил разведчик. — Точнее — не верил. Я думал, что я в тюремной больнице. Я даже старался вести себя так, чтобы подольше поприпухать…

— Что-что? — Светлана не поняла.

— Сачкануть, — перевел с лагерного языка Скидан.

— Задержаться в больнице, — объяснил Краснов.

— Чем же вы занимались?

— Читал в основном. Да смотрел кино.

— Элевизор, — поправил Скидан.

— Да верю, верю, — Краснов усмехнулся.

— А что вы читали?

— Ну, как в тюремной больнице… Попросил Свод законов, его и читал. Не надеялся, что и его-то дадут. А то набрал бы чего-нибудь художественного.

— Вы здесь ничего художественного не прочитаете, — Светлана вздохнула. — Не выпускают.

— Почему?

— А тебе, что же, Виктор Первый ничего не рассказывал? — Теперь не поверил Скидан.

— Я ему не доверял. Чересчур заботливый. Таких врачей в тюрьме не бывает.

— И больше ни с кем дела не имели?

О, Светка бьет сразу в точку! Чтобы у такого мужика…

— Есть там одна особа, — сказал Краснов медленно, — но и с ней — то же самое. Им всем в душу хочется, а у меня там… не прибрано.

Все же Краснов, даже при Светке, не очень-то доверял бывшему однофамильцу. Обдумывал каждое слово… Оставить бы их вдвоем, она б его быстро… Дальше Скидан подумал, что оставлять их вдвоем все равно придется — не избежать. Хоть бери ее за руку — да обратно в тоннель. Так и жрет глазами доблестного. Сейчас о фронте спросит.

— Александр Васильевич, а обратно вам не хочется?

— Куда, в больницу? Или в Советский Союз?

— На Родину.

— Хочется, конечно. И в немецком легере хотелось, и в советском, и теперь хочется. А вам — разве нет?

— Нет! — она ответила твердо и мгновенно. — Ни за что. Я не люблю, когда меня унижают.

— А кто любит? — Скидан едва скрыл возмущение.

— Никто, Васенька, не любит. Но терпят — многие. А большинство — просто не понимают…

Спорить с женщиной Скидану не нравилось, и он промолчал. Зато Краснов вдруг заявил:

— Вы, Света, правы. Терпят почему-то многие. И я бы терпел, если бы вернулся. Можете презирать.

— Вы вернетесь?

Он долго не отвечал. Она сходила на кухню, принесла моченой брусники и повторила:

— Так что, Саша, вы вернетесь?

Он медленно покачал головой.

— Нет. Здесь тихо, я здесь останусь…

— Он правильно боится, — сказал Скидан. — Ты в его шкуре не была.

— Ты, Васенька, тоже не был!