Кома

Фильм продолжался. Демонстрировалась церемония открытия Института, во время которой политики улыбались и отпускали идиотские шутки. Потом опять последовали графики и схемы, доказывающие, как много средств удалось сэкономить с помощью госпиталя. Показали несколько сцен, иллюстрирующих, как Институт Джефферсона освобождает места для ухода за острыми больными в отделениях интенсивной терапии в городских больницах. Для сравнения приводилось количество медсестер и другого персонала в Институте Джефферсона и в БИТе обычной больницы, необходимое для интенсивной терапии одинакового числа больных. Люди, набранные, чтобы наглядно показать это количество, были сняты на пленку бесцельно слоняющимися по автостоянке. В конце фильма показали сердце госпиталя – большой компьютер, имевший и аналоговую часть, и цифровую. В заключительном слове подчеркивалось, что все функции и гомеостаз организма больных мониторятся и поддерживаются компьютером. В конце фильма зазвучала маршевая музыка, как в финале военных фильмов. Когда исчез последний кадр, свет в комнате включился.

– Я бы смогла обойтись без этого фильма, – улыбаясь, сказала Сьюзен.

– Ну да, но в нем хотя бы подчеркивается экономическая сторона проблемы. Это основная идея, заложенная при создании Института. Ну а теперь следуйте за мной, я покажу вам основные части Института.

Мишель встала и направилась к зеркальной стене, где находилась дверь, через которую она вошла. Дверь открылась. И тут же закрылась, едва они вышли через нее в коридор длиной метров пятнадцать. Дальний торец коридора был покрыт зеркалами от пола до потолка. Проходя по коридору, Сьюзен заметила и другие двери, ведущие из него, но все они были закрыты. На дверях не было никаких выступающих частей. По-видимому, все они открывались автоматически.

Обе женщины дошли до конца коридора, дверь скользнула в сторону, и Сьюзен вошла в знакомо выглядевшую комнату. Комната была двенадцать на шесть метров и в точности походила на палату интенсивной терапии в обычной больнице. Там стояло пять кроватей, над которыми располагался обычный ассортимент принадлежностей – экран кардиомонитора, аппарат искусственного дыхания и так далее. Но четыре кровати были сконструированы необычно. Посреди каждой из них, во всю длину проходил зазор шириной около шестидесяти сантиметров, благодаря чему, создавалось впечатление двух узеньких кроватей, между которыми оставалась широкая щель. На потолке над кроватями располагался сложный роликовый механизм. Пятая кровать, казавшаяся совершенно обычной, была занята. Больной дышал через аппарат искусственного дыхания. Сьюзен сразу вспомнила Нэнси Гринли.

– Это зона для посещения больных ближайшими родственниками, – объяснила Мишель. – Когда должна прийти семья, больной автоматически переносится сюда. Здесь он помещается на специально сконструированную кровать, при этом кровать выглядит совсем обычно. Этого больного посещали сегодня днем, – Мишель указала на лежащего на пятой кровати пациента. – Мы намеренно не вернули его в главный зал, чтобы вы его увидели.

Сьюзен смутилась:

– Вы хотите сказать, что эта кровать такая же, как остальные четыре?

– Именно. Когда приходят родственники, оставшиеся кровати заполняются другими больными, и вся палата кажется такой же, как в обычном отделении интенсивной терапии. Пройдите за мной, пожалуйста.

Мишель двинулась по длине палаты, минуя больного на кровати. В конце комнаты находилась дверь, беззвучно открывшаяся при приближении к ней.

Сьюзен была удивлена, когда, проходя мимо лежащего больного, убедилась, что кровать выглядит точно как банальная больничная функциональная кровать. Нельзя было предположить, что ее центральная часть, на которую опирается тело больного, отсутствует. Но у Сьюзен не было времени обследовать ее более полно, так как нужно было идти за Мишель в следующую комнату.

Первая вещь, которая дошла до сознания Сьюзен, был свет. С ним было что-то не в порядке. Потом она ощутила тепло и влажность. Когда она увидела больных, то остановилась в глубоком потрясении. В зале было более ста пациентов. Все они висели в воздухе на высоте метра-полутора от пола. Все были совершенно обнажены. Присмотревшись, Сьюзен увидела проволочки, во многих местах пронизывающие трубчатые кости больных. Проволочки прикреплялись к прямоугольной металлической раме и были туго натянуты. Головы больных были подвешены на других проволочках, свисающих с потолка и прикрепленных к лицевым костям черепа. Висящие больные напоминали горизонтально растянутых на рамах гротескных спящих марионеток.