Кома. 2024 (СИ)

По мере приближения к многоэтажке уже можно было различить две внушительного и устрашающего вида шильды. Они грозно висели у парадного входа на фасаде здания. На нижней был изображен бизон и серебром блестели три буквы МОП. А верхняя была красной и на ней сверкали золотые буквы МСС. ("Так, понятненько. Два ведомства в одном флаконе").

Я принципиально не стала склонять голову перед этим монстром, даже когда мы почти вплотную приблизились к мраморной лестнице высокого и широкого крыльца. Когда мы подошли к большой стеклянной двери, сработали фотоэлементы и "пасть" монстра распахнулась.

Я почувствовала исходящий от моей подруги настоящий животный страх. Он выходил с едким запахом пота. И, признаюсь, я и сама ощутила волнение, хотя не относила себя к робкому десятку. Мне вдруг страшно захотелось домой, к мужу и детям. Я нестерпимо возжелала сию же секунду оказаться в своем большом и уютном доме, где периодически (и особенно в комнатах детей) возникал первозданный хаос. В моем сознании нарисовалась картинка чудесного большого озера, на берегу которого стоял мой дом. Моя душа жаждала окунуться в его чистые, незамутненные и теплые воды, чтобы смыть с себя грязь, которая начала понемногу прилипать к моему телу.

- Мара, не ходи со мной. Подожди меня в скверике, - запоздало и очень тихо сказала я.

- Нет, я тебя не брошу. Ни за что.

- Не упрямься. Уходи.

- Нет.

Сделав некоторое усилие, я шагнула в пасть монстра. Мара, тяжело дыша, последовала за мной. Мы оказались в огромном мраморном зале с потолком, уходящим куда-то высоко вверх. В центре холла на здоровенном мраморном постаменте стоял мощный бронзовый бюст Главы Государства. Вся конструкция была метра в два-два с половиной в высоту и метра полтора в ширину. Очевидно ее предназначение заключалось в том, чтобы своим громадным размером подавлять волю всех входящих в этот оплот власти. Человек должен был почувствовать свою никчемность и ничтожность и осознать, что ГГ и его верные слуги денно и нощно охраняют мирную жизнь сограждан от внешних и внутренних врагов.

Справа от входа расположилась череда довольно узких деревянных кабин-отсеков с фасадами из матового толстого оргстекла, защищенного железной решеткой. ("Как собачьи будки за решетками или одиночные камеры"). По всей длине этого странного сооружения, абсолютно не вязавшегося с помпезностью самого холла, протянулась длинная узкая мраморная стойка.

В каждой секции-будке находилось по два человека. Один, видимо, старший по званию, был одет в черную форму, второй - в привычную военную камуфляжную форму солдата-срочника. Первый занимался приемом граждан, а второй, вероятно, сопровождал визитеров в нужный кабинет.

На против каждой секции за широкой красной чертой стояло по три-четыре человека, дожидающихся свой участи. Люди приближались к стойке, только с разрешения дежурного офицера. Знаков различия и принадлежности к какому-то определенному ведомству на форме офицеров я не заметила. Возможно, они были обозначены на рукавах униформы.

Я приостановилась, решая трудную задачу: в какую очередь встать, чтобы попасть к полковнику Пряхину. Мара, шедшая за мной, уткнулась в мою спину и прошептала:

- Вон, смотри, один освободился.

И действительно. От офицера, сидящего по самому центру, отошел мужчина, явно принадлежавший к Низшим. Поношенная, грязная одежда и стоптанные башмаки, да одутловатое с синяками лицо в обрамлении клочков спутанных волос, яснее ясного указывало на принадлежность человека к этому классу. У меня появилось подозрение, что он уже какое-то время балансирует на тонкой ниточке между Низшими и Лишними. Человек, понуро свесив голову, зашаркал к выходу. Его голова была опущена так низко, что я не смогла рассмотреть выражение его глаз. Чувствовал ли сейчас этот бедолага облегчение, или выходил из здания в страхе, сказать было трудно. Но на его месте я бы, несомненно, радовалась.

- Подожди меня там, Мара, - я мотнула головой в сторону ряда деревянных кресел, которые были вплотную придвинуты и привинчены к левой стене холла. - И не волнуйся за меня. Все будет хорошо.

Не обращая внимания на красную полосу, я быстро и уверенно подошла к центральной кабинке. Приблизившись к стойке и стараясь говорить в открытое квадратное окошко, я поздоровалась с дежурным.

- Вы с жалобой, заявлением или на прием? - обыденно поинтересовался офицер.

Я просунула руку между прутьями решетки и протянула дежурному визитку, врученную мне начальником охраны универмага.

Мужчина равнодушно вернул ее мне и гавкнул:

- Паспорт.

Порывшись в сумке, я подала свой заграничный паспорт.

- По какому вопросу?

- Понимаете, я вчера приехала и нечаянно смыла СЭФ.

- Ясно. А вы? - мужчина перевел взгляд на Гольскую, которая мужественно стояла за мной, не прислушавшись к просьбе подождать в сторонке.

- Я подруга. Пришла за компанию.

- Ясно. Сядьте там, - приказал офицер и указал рукой на стулья.

- Хорошо, - безропотно согласилась Мара и направилась указанном направлении.