Кома. 2024 (СИ)

- Увы нет. Господа Гольские отказались от него, когда мы шагнули в Низшие. Мы тогда остались без их помощи. Только мои родители старались как-то поддерживать нас. Когда забрали Игорька, Паша попросил у родителей денег на его выкуп и содействия в этом деле, ведь у них в Неверске осталось много друзей и приятелей, которые могли помочь. Но Гольские отказали Паше в этой просьбе, мотивируя тем, что им не с руки заниматься проблемами Низших и они не хотят запятнать свою репутацию безукоризненных государственных служащих, якшаясь с отбросами общества. Паша тогда очень обиделся на них. И очень рассердился. С того времени он сильно изменился. Стал нервным, злым. Ему практически одному пришлось бороться с системой и вытаскивать меня из психушки. Я даже не знаю, как мы выжили тогда. Но я ему очень благодарна за то, что не бросил меня и боролся за Игорька до последнего.

- Но почему он не нашел меня? Почему не попросил помощи? Вы ведь оба прекрасно знаете, что я бы сделала все, что в моих силах, - озабоченно спросила я.

- Ну нашел бы он тебя? И что? Ты все равно ничего бы не смогла сделать. Средним и Низшим нельзя получать денежные переводы из-за границы. Иметь валюту нам строго запрещено. Валюта - это прерогатива Высших. А для нас один доллар или евро в кошельке означает срок и немаленький. Это просто чудо, что нам все же удалось найти работу и мы смогли вновь стать Средними. Мы тогда начали жить заново и родили Ладу. Но ты, Женечка, не думай, что мы бросили Игорька на произвол судьбы. Мы навещаем его и заботимся о нем. Он знает, что мы его родители и что мы очень любим его.

("Да. Подлость и бессердечие некоторых людей не знает границ. И как ни странно, подонки процветают, а хорошие люди вынуждены страдать. Но если бы родители Павла были другими, то вряд ли бы поднялись по карьерной лестнице так высоко").

Я вздохнула с облегчением, когда мы наконец подъехали к большому супермаркету на Ленинской. На стоянке у входа в магазин было мало машин. Это и понятно. Понедельник, рабочий день. У служебного входа стояло насколько грузовых машин, ожидающих разгрузки. Грузчики таскали внутрь склада упаковки с минералкой, а строгая тетка зорко наблюдала за рабочими, постоянно подгоняя их. Из широко распахнутой двери едва слышно доносилась приятная мелодия и прекрасный голос дикторши, объясняющий жителям Солнечногорска как хорошо и здорово им живется.

Этот супермаркет был выстроен совсем недавно специально для Средних, о чем и возвещала яркая табличка у входа. Изнутри торговый зал выглядел как-то неопрятно. Правда в холле, девчушка лет двенадцати шаркала мокрой тряпкой по цветной плитке, с усилием орудуя деревянной шваброй.

Я не сдержалась и шёпотом спросила у Мары:

- Это Послушница?

- Нет. Эту девочку родители выкупили. Ей разрешили работать, но продолжать обучение в школе она вряд ли сможет - слишком отстала от сверстников. Выкупленным детям можно работать уборщиками, курьерами, официантами и даже служить в армии. Помнишь мальчика-официанта в кафе? Так вот он тоже бывший Послушник. Понимаешь, бывшие рабы трудятся там, где востребованы рабочие руки или им дают работу, к которой они были приучены в ДДС.

- Ясно. А можно я еще спрошу? - осторожно поинтересовалась я.

- Ты хочешь спросить, чем занимается Игорь? - догадалась Мара.

- Именно.

- У него есть строительная специальность. Он маляр и штукатур.

- Это же, наверное, хорошо.

- Может быть...

Мы неторопливо прохаживались по залу магазина, присматриваясь к продуктам и ценам. В итоге решили сделать отбивные и сварить красный борщ, а на ужин налепить пельменей. На удивление выбор продуктов был большой, но их качество оставляло желать лучшего. Однако время поджимало, и мы, быстро наполнив корзины, поспешили к кассе. Мы выложили продукты на ленту, но раскрашенная кассирша с невероятным начесом, прежде чем сканировать ценники, вяло произнесла:

- Предъявите чипы.

Мара привычно поднесла правую руку к идентификатору, стоящему рядом с платежным терминалом. На идентификаторе высветились буква зеленая буква "С". Затем эти телодвижения осуществила и я, и когда на маленьком табло красным загорелось "В", кассирша округлила глаза и растерянно сказала:

- Женщина, вы же можете обслужиться в другом магазине.

- А я хочу в этом, - грубовато сказала я. ("Господи, как мне надоел этот дурдом!")

- Рассчитываться будете карточкой или наличными?

- Наличными, - ответила я и открыла портмоне.

Кассирша принялась за работу, а Мара молча наблюдала за ней и ехидно улыбалась.

Когда мы отошли от кассы, то громко рассмеялись. ("Все же смех - это лучшее лекарство от всех бед!"). Быстро покинув супермаркет, мы закинули пакеты в багажник.

- Бедная тетка, наверное, испугалась, что дама из Высших пришла с проверкой, - предположила Мара.

- А я думаю, что она просто была в недоумении, как это можно покупать еду сомнительного качества у них, когда можно затариться по высшему разряду в другом месте.

Беззлобно подтрунивая над бедной женщиной, мы уселись в "Элли" и уже совсем скоро были дома.