Команда скелетов (Экипаж скелетов)

– Дети, – сказала бы она своим правнукам, – мы всегда держались друг за друга. Иначе не могли, потому что Протока была шире в те дни, и, когда ревел ветер, неистовствовал прибой, да еще рано темнело... чего уж скрывать, мы чувствовали себя такими маленькими – пылинками перед взором Господа. Естественно, мы держались за руки, стоя плечом к плечу.

Мы держались за руки, дети. а если и случалось, что у нас возникали мысли, а зачем все это надо, достоин ли остров нашей любви, то причиной тому был рев ветра и грохот прибоя долгими зимними ночами, – мы боялись.

Нет, у меня никогда не возникало желания покинуть остров. Я жила здесь. И Протока была шире в те дни.

***

Стелла спустилась к бухте. Посмотрела направо, налево. Ветер раздувал ее пальто, словно флаг. Если б она кого-то увидела, то пошла бы дальше, к скалам, хотя они блестели коркой льда. Но бухта пустовала, и Стелла зашагала вдоль пристани, мимо старого лодочного сарая Саймса. Дошла до края, постояла, подняв голову. Ветер рвал с ее головы кепку Олдена.

Билл ждал ее, призывно махая рукой. А за ним, за Протокой, Стелла видела церковь, высившуюся над Головой Енота, ее шпиль почти сливался с серым небом.

С кряхтением она села на край пристани, поставив ноги на смерзшийся снег. Ее сапоги чуть продавили его. Стелла поглубже натянула кепку Олдена, ветер очень уж старался сорвать ее, и направилась к Биллу. Один раз собралась уже оглянуться, но передумала. Испугалась, что не выдержит сердце.

Она шагала, снег скрипел под ногами, она чувствовала, как под ним потрескивает лед. И Билл по-прежнему маячил перед ней, звал к себе, хотя расстояние до него не сокращалось. Она кашлянула, харкнула кровью на белый снег, покрывавший толщу льда. Теперь Протока простиралась по обе стороны, и впервые она могла прочесть вывеску СНАСТИ И ЛОДКИ СТЕНТОНА без помощи бинокля Олдена. Она видела автомобили, снующие взад-вперед по Главной улице Головы Енота, и с изумлением думала: Они могут ехать куда захотят... В Портленд... Бостон... Нью-Йорк. Такое и представить себе невозможно! Но она почти представила себе дорогу, уходящую вдаль, раздвигающую границы мира.

Снежинка закружилась у нее перед глазами. Другая. Третья. Скоро посыпал легкий снежок, и она шла в сияющей белизне. Голову Енота она теперь видела сквозь белую пелену, которая, правда, иногда исчезала. Она поправила кепку Олдена, и снег с козырька запорошил ей глаза. Ветер вихрями поднимал снег с наста, и в одном из силуэтов Стелла увидела Карла Абершэма, который утонул с мужем Хэтти Стоддард на «Танцовщице».

Скоро, однако, сияние исчезло, поскольку снег повалил сильнее. Славная улица постепенно растворялась в нем, пока не пропала совсем. Какое-то время Стелла еще различала церковь, но потом исчезла и она. Дольше всех сопротивлялась снегопаду ярко-желтая вывеска СНАСТИ И ЛОДКИ СТЕНТОНА, где также продавались моторное масло, туалетная бумага, итальянские сандвичи и «Будвайзер», но и туг природа взяла верх.

Теперь Стелла шагала в бесцветном мире, окутанная серо-белой снежной завесой. Как Иисус по воде, подумала она и наконец оглянулась, но остров тоже пропал из виду. Она еще видела цепочку своих следов, которые быстро выглаживал снег... а больше ничего. Абсолютно ничего.

Она подумала: Это буран. Ты должна быть внимательна, Стелла, а не то никогда не дойдешь до материка. Будешь ходить кругами, пока не замерзнешь до смерти.

Она вспомнила, как Билл как-то говорил ей о том, что, заблудившись в лесу, надо притвориться, что охромел на правую ногу, если ты правша, или на левую, если левша. Иначе эта самая нога начнет водить тебя кругами, а ты не поймешь этого, пока не вернешься на прежнее место. Стелла решила, что ей этот совет не пригодится. По радио сказали, что снег будет идти и сегодня, и завтра. Так что она едва ли сможет понять, что вернулась назад: ветер занесет ее следы.

Рук она уже не чувствовала, несмотря на две пары рукавиц, замерзли и ноги. В какой-то мере это даже радовало: раздувшиеся от артрита суставы больше ее не беспокоили.