Командир Браге (Авиатор – 2)

- Заинтересовала! - кивнул Джейкоб. - Не каждый день встретишь в сердце Африки одинокую белую женщину, взбирающуюся без страховки на вертикальную стену. Я серьезно!

- Вот и отлично! - Лиза решила, что тему пора закрывать, а то они так до утра не закончат, а транспорт - в полночь!

- Мне надо еще кое-какие бумаги привести в порядок, - добавила она через мгновение и увидела, как разом выцветают глаза мужчины. Не дурак, чай, понимает, о каких бумагах речь. - Будь другом, Яша, свари мне кофе. Я недолго!

Лиза повернулась и поспешила уйти в кабинет. Видеть больные глаза Джейкоба было выше ее сил.

Вошла, закрыла за собой дверь, прислонилась к ней спиной и стояла так минуту или две. Писать завещание было страшно. Расставаться с Яковом, - возможно, навсегда - больно и нелепо. Но она приняла на себя определенные обязательства, когда вселилась в это тело, получила вместе с ним не только имя, но и судьбу.

"Что ж... - она отлипла от двери и медленно подошла к столу. - Завещание. Я должна..."

На самом деле, все было сделано заранее. Такие вещи на произвол судьбы не оставляют. Не доверяют случаю. Не спохватываются в последний момент. Безответственно это, и вообще...

Лиза открыла сейф. Достала завещание. Просмотрела, хотя после многих переделок знала его наизусть. Это был последний вариант, - крайний, как говорят авиаторы. Нотариус заверил его две недели назад, но дело было не в нем, а в письмах, которые она толи оставит, толи - нет. По новому завещанию в случае ее смерти титул, квартира на Смолянке и мыза "Кобонский бор" переходили к Григорию. Смешно, но никого лучше она на роль наследника не нашла. Следующим в порядке наследования шел Виктор Шумский, но поскольку и у него детей не было, то замыкали список Кениги. Остальное - деньги, коллекции, локомобиль и архив - она по-честному разделила между Надей, Клавой, Варзой и Джейкобом. В принципе, этого было достаточно, сами потом разберутся, что кому и почему, но Лиза решила все-таки написать пару писем. Этим и занялась.

Положила перед собой на кожаный планшет лист белой нелинованной бумаги, взяла самопишущее перо и, помедлив мгновение, вывела в левом верхнем углу: "Джейкобу Паганелю". Писать Якову предсмертное письмо, как она и думала, оказалось трудно. Поэтому Лиза ограничилась главным: написала, что любит и сожалеет о случившемся - в смысле, о своей преждевременной смерти, - еще раз объяснила свои мотивы и, наконец, призналась, что прошедший месяц был лучшим в ее жизни. Самым светлым и счастливым. Закончила она просто: "Свою и твою любовь я забираю с собой. Храни тебя Господь, Яша! Вспоминай иногда! Лиза".

***

"Свою и твою любовь я забираю с собой. Храни тебя Господь, Яша! Вспоминай иногда! Лиза".

Откуда что берется? Раньше бы ей такое и в голову не пришло, впрочем, раньше она еще никогда не уходила на войну.

Кроме письма Джейкобу, она написала еще несколько коротких писем о главном. Адресаты известны: Надежда, Полина, Варза и Райт.

Райту она позвонила в полдень, когда в утренних выпусках газет уже появилось сообщение о мобилизации в Себерии. Позвонила сказать, что в ближайшее время обязанности шеф-пилота исполнять не сможет. Разумеется, это была фигура вежливости, Райт и сам все понимал. Он про возвращение Лизы в активный резерв знал уже с месяц и ее решение, что любопытно, уважал.

- Ну, ты не торопись! - крикнул он ей через шум помех. - Мы все равно раньше лета в Лимурию не пойдем. Там сейчас магнитные бури...

- В Лемурию? - удивилась Лиза. - Ты сказал, пойдем в Лемурию? Серьезно?

- А как же! - прокричал в ответ Райт. - Должен же кто-нибудь найти, наконец, Алмазную гору Говарда!

- Завидую!

- Не завидуй! Вместе пойдем. Ближе к осени, я думаю.

- Ладно! - усмехнулась Лиза. - Постараемся уложиться в заявленные тобой сроки. Маленькая победоносная война, как думаешь?

- Звучит соблазнительно!

- Иан ты про девочку мою не забыл? - напомнила она о Полине.

- Я от своих слов никогда не отказываюсь! - возмутился шкипер. - Сажай ее на ближайший рейс до Стокгольма или Мёльме, и дай мои координаты. Я ее заберу.

Однако Полина уезжать категорически отказалась.

- Да вы что? - возмутилась она, услышав Лизино предложение. - Вы в своем уме? Вы двое, значит, на фронт, а я в эмиграцию? Не дождетесь! Я хирург, между прочим, а не мужнина жена! Мне и здесь найдется дело!

- Феминистка херова! - бросил в трубку Григорий, когда Лиза объяснила ему суть нежданно возникшей проблемы. - Это она от тебя, Лизка, набралась! Не зря говорят: поведешься с блохастой собакой - наберешься блох!

Тем не менее, разговор между ними вышел неплохой. Хоть попрощались по-людски. Однако прощальное письмо Лиза написала все-таки не Григорию, а Полине.