Командир и штурман

— Действительно, — сказал Диллон, — представления о вопросах чести значительно отличаются в двух королевствах. Я не раз задирал англичан, что в Ирландии непременно привело бы к вызову на дуэль, но результата не последовало. У нас это назвали бы удивительной робостью — или же следовало назвать это застенчивостью? — Диллон иронически пожал плечами и хотел было продолжить, но тут световой люк каюты открылся, в нем появились голова и массивные плечи Джека Обри. «Никогда не думал, что такое простодушное лицо может выглядеть таким мрачным и злым», — подумал Стивен.

«Уж не намеренно ли сказал это Д. Д.? — записал он. — В точности не знаю, но подозреваю, что это так, судя по замечаниям, которые он делает в последнее время, — возможно, замечаниям непреднамеренным, всего лишь бестактным, но, взятые вместе, они выставляют разумную осторожность с неприглядной стороны. Я не знаю. А следовало бы. Единственное, что я знаю, это то, что когда Д. О. гневается на своих начальников, раздраженный субординацией, требуемой службой, вследствие своего беспокойного темперамента, или (как сейчас) терзаемый неверностью возлюбленной, он находит выход в насилии, в действии. Д. Д. , движимый злобой, поступает таким же образом. Разница в следующем. По — моему, если Д. О. стремится лишь к шуму и грохоту, напряженной деятельности ума и тела, живя одной минутой, то Д. Д. хочет много большего, чего я очень опасаюсь». Закрыв дневник, Стивен долгое время смотрел на его обложку, уносясь мыслями куда-то вдаль, пока стук в дверь не заставил его очнуться.

— Мистер Риккетс, — сказал доктор, — чем могу быть вам полезен?

— Сэр, — отвечал мичман,-капитан просит вас подняться на мостик и взглянуть на берег.

* * *

— Слева, к югу от столба дыма, холм Монтжюйк, на котором стоит большой замок, а выступ справа — это Барселонета, — объяснял Стивен. — За городом возвышается Тибидабо. Когда я был мальчишкой, я впервые в жизни увидел здесь краснолапого сокола. Если соединить линию, идущую от Тибидабо, через собор, к морю, то вы увидите мол Санта — Кре и большой торговый порт. Слева от него ковш, в котором стоят королевские суда и канонерки.

— Много канонерок? — спросил Джек.

— Пожалуй, хотя подсчетом я не занимался. Кивнув головой, Джек острым взглядом окинул бухту, запоминая детали, и, нагнувшись вниз, крикнул:

— На палубе! Спускайте аккуратно. Бабингтон, не мешкайте с тросом.

Стивен приподнялся на шесть дюймов над люлькой, в которую его посадили, и, спрятав руки, чтобы ненароком не хвататься за тросы, реи и блоки, при помощи ловкого, как обезьяна, Бабингтона, подтянувшего его к наветренному бакштагу, был спущен с головокружительной высоты на палубу, где матросы извлекли его из кокона, в котором поднимали наверх, поскольку никто не рискнул бы отправить доктора в поднебесье по вантам.

Рассеянно поблагодарив их, он спустился в трюм, где помощники парусных дел мастера зашивали труп Тома Симонса в его койку.

— Ждем, когда принесут ядра, сэр, — объяснили они. В этот момент появился Дей, несший в сетке пушечные ядра.

— Решил оказать ему последнюю услугу, — сказал старший канонир, ловко укладывая груз в ногах у трупа. — Мы с ним вместе плавали на «Фебе». Он и тогда часто болел, — поспешно добавил он.

— Что правда, то правда. Том никогда не отличался крепким здоровьем, — подтвердил один из помощников парусных дел мастера, сломанным зубом перерезая нитку.

Известная деликатность этих слов имела целью утешить Стивена, потерявшего пациента. Несмотря на все его старания, больной, в течение четырех суток находившийся без сознания, так и не пришел в себя.

— Скажите мне, мистер Дей, — сказал доктор после того, как помощники парусного мастера ушли, — много ли он выпил? Я спрашивал об этом его друзей, но они отвечают уклончиво, то есть лгут.

— Конечно, лгут, лгут, сэр, поскольку пьянство запрещено уставом. Много ли он пил? Видите ли, Том дружил со всеми, так что пил вдоволь. То там, то здесь дадут ему глоток — другой. Выходило что-то около литра в день.

— Литр. Что ж, литр — это много. Но я все — таки удивляюсь тому, что такое количество вина могло убить человека. Если смешать три части вина с одной частью воды, то получается шесть унций напитка — смесь хмельная, но не смертельная.

— Господи, доктор, — ответил канонир, с жалостью посмотрев на Стивена. — Никакая это не смесь, а ром.

— Так он выпил литр рома? Чистого рома? — воскликнул Стивен.

— Вот именно, сэр. Каждый член экипажа получает пол — литра в день. Сюда-то и добавляют воду. Ах боже ты мой, — засмеялся он негромко и легонько похлопал бездыханного беднягу, — если бы матросы получали пол — литра грога, на три четверти разбавленного водой, то на судне разразился бы бунт. И поделом.

— Так на каждого приходится по пол — литра спиртного в день? — вскричал Стивен, побагровев от гнева. — Целая кружка? Скажу об этом капитану — пусть выливает эту отраву за борт.

* * *

— Итак, мы предаем сей прах глубинам морским, — произнес Джек Обри, закрывая молитвенник.