Командир Разведгруппы. За линией фронта

«И, видимо, вынюхали нас фашисты, потому что 29 ноября непрошеные гости все-таки пожаловали. Уже за полночь со стороны горной возвышенности Втачник донеслись первые выстрелы. Это приняли на себя удар выдвинутые далеко вперед дозоры.

А вскоре грянул жестокий бой — ночной, непредсказуемый, когда лишь вспышки очередей озаряют зловещую тьму да ещё резкое уханье гранат указывает место особо яростной стычки.

А накануне боя мне пришли на память слова, сказанные когда-то Ницше, что нападают не только для того, чтобы причинить кому-либо боль или победить, но, быть может, и для того, чтобы ощутить свою силу. Эту силу мы почувствовали в реальности.

Сошлись и в рукопашной схватке, где в ход пошли и саперная лопатка, и изогнутая рукоять трофейного „парабеллума“, а то и просто мощный русский кулак, дробивший челюсти зазевавшейся немчуре, а потому пропустившей то крюк снизу в подбородок, то удар сбоку.

Каратели падали под пулями, падали под кулаками, но… их не становилось меньше. Более того — явственно донесся лязг приближающегося бронетранспортера. Срочно пришлось отходить в обход — в направлении Скицова.

Оторвавшись от преследователей, мы остановились, наконец, чтобы отдышаться и перегруппировать силы.

Мы понесли первые горькие потери — в бою недосчитались трех десантников, с которыми прошли труднейший путь до Втачника — Евгения Сирко, Степана Черначука и Вануша Сукасьяна».

* * *

Несмотря на организованный и эффективный отпор немецким карателям, воинам группы «Заграничные» пришлось думать о разумном отступлении — силы были неравные. Единственно правильное решение принял Зорич — отходить мелкими группами в разных направлениях с точкой сбора в заранее обусловленном месте высоко в горах, куда боевые машины поддержки неприятеля никогда бы не вскарабкались. Да и сами каратели боялись гор, где за каждым каменистым выступом или кустом мог прятаться партизанский ствол, готовый метко поразить цель.

Надежда была на то, что гитлеровцы сдрейфят и не станут подниматься в незнакомые и труднопроходимые места. В одном из направлений их наступления на стоянку партизан немцы нарвались на мины, предусмотрительно заложенные заранее. Часть карателей, потеряв ориентиры, вероятно, в отсутствие качественной связи, завязала боестолкновения… между собой. Кто-то из партизан бросил в автомашину гранату. Она вспыхнула как спичка, — видно, загорелся бензобак. Пламя быстро перекинулось на другой автотранспорт. Немцы остались без машин. Возникла паника…

В этом бою майор Зорич получил серьезное ранение в ногу с глубоким поражением лучевой кости. Нужно было срочно наложить шину. Местный лекарь сделал всё необходимое в данной ситуации — он «обул» ногу в лубки, изготовленные из толстой и прочной коры найденного им в лесу дерева, чтобы хоть как-то обездвижить конечность. Передвигаться командир группы теперь мог при помощи сначала палок, а потом добытых где-то и кем-то допотопных, скрученных ржавой проволокой и кое-где сбитых ржавыми гвоздями костылей. Но на них далеко не уйдешь, тем более по занесенным снегом тропам в гористой местности.

Поэтому решили использовать низкорослую лошадку, подаренную группе советских разведчиков комиссаром словацкой горной партизанской бригады Франтишеком Мишее. При таком передвижении Зорич чувствовал себя легче — не приходилось тратить дополнительные силы на ходьбу по глубокому, то сыпучему, то мокрому снегу, когда костыли вместе с ногами легко проваливались в белую холодную кашицу, но зато их трудно было вытаскивать оттуда.