Командир. Трилогия

   Первым был захвачен без стрельбы и практически без шума большой торговый галеон. Хотя экипаж и находился на борту в полном составе, на утро судно готовилось по первому сигналу выйти из гавани, да и была команда не такой уж и большой, торговля прежде всего прибыль и экономия на расходах. В том числе и на заработке членов экипажа. Находящие на судне вахтенные откровенно проспали атаку пловцов из воды. Да и винить их сильно уже было нельзя. В мирное время, в спокойной бухте, ни каких кораблей или просто лодок не видно и не слышно. Вот и прошляпили боевых пловцов, тем более о таком способе абордажа они и не слыхивали. А после появления на палубе пловцов, оказывать сопротивления было уже поздно, да и некому. Броски метательных ножей не дали проснутся спящим вахтенным. Все вахтенные, получив в тела по несколько сантиметров остро заточенной стали, решили не обращать внимание на появления чужих на палубе вверенного им судна. Появлении пары каноэ и шлюпки с морской пехотой, поставило окончательную точку в судьбе галиона. Бесшумно причалив к обоим бортам сразу, используя, обмотанные тряпками металлические кошки, морпехи в мгновенье ока взлетели на борт галеона. После чего началась резня спящих моряков. Время на зачистку галеона ушло не много, минут пятнадцать-двадцать, все-таки все спят компактно и практически в одном месте. Радиодоклад о захвате галеона ушел на 'Палладу'. Минут через десять оба каноэ шлюпка отчалили от захваченного корабля и направились к пирсу. На взятом, на абордаж судне для его охраны и обороны остался десяток 'моржей'.

   Второй пала каррака. На торговом корабле экипаж был не большой, менее сорока человек, тоже оптимизация расходов и снижение себестоимости перевозок. Судно зашло в гавань вечером 20 числа, и даже еще не успело разгрузиться, да и основанная часть груз не предназначался для данного порта. Большая часть экипажа сразу сошла на берег, уж очень тяжелый выдался переход. И вахтенные если и не спали откровенно, то дремали. Из трех вахтенных более менее успешно боролся с дремотой только один. Который, открыв глазу, увидел серый призрак, перелетевший через борт. Осмыслить увиденное он не успел. Призрак махнул лапой и левый висок матроса пронзила сильнейшая боль, после чего наступила темнота и покой. Гидродиверсант дернул правую руку, одновременно стряхивая с наладонного шипа труп, а левой рукой подхватил обмякшее тело и бережно опустил его на палубу. Поднявшиеся на борт корабля боевые пловцы, ножами и арбалетными болтами сняли остальных дремлющих вахтенных. Блокировали офицерские каюты и кубрик экипажа. Сбросили за борт штормтрап, по которому на борт карраки поднялась полусотня гидросолдат, подошедших на шлюпке и двух каноэ. Остальная зачистка судна было делом техники, которая закончилась через десять минут после её начала. Последовал доклад, об очистке карраки. И опять оставив на карраке для её обороны десять 'моржей', шлюпка и каноэ с морскими пехотинцами взяли курс на пирс и пришвартованные к нему суда.

   Третьим был захвачен галеон военный флота, вахтенные которого не спали, но тоже не сильно старались в несении службы. Лишь изредка поглядывая за борт. Вот один из таких бдительных уставников и пал первым в этом сражении. Арбалетный болт, войдя в правую глазнице, на выходе вынес затылок глазастому стражу палубы, который, не издав ни звука, откачнулся от удара болта назад и тихо осел на палубу. Затем через борта перетекли десяток серых призраков и тишина, лишь изредка нарушаемая тихим, на гране слышимости щелчком, ударом, когда чмокающим, когда глухи, чего то о преграду, сипом или тихим вскриком. После чего слышался шум от падающего на палубу мешка с каким-то тяжелым, но достаточно пластичным, мягким содержанием. Покончив с вахтой, во главе с очередным дежурным офицером, десяток серых теней бросился к выходам из кубриков экипажа, офицерским каютам, на орудийные палубы ближе к крюйт-камере. За ними поднялась на борт корабля, подошедшая на тройке каноэ, полусотня абордажников и присоединилась к зачистке испанца. В течение пятнадцати минут основное сопротивление было сломлено, остались только десятка два испанцев, укрепившихся в солдатском кубрики. Батов, лично возглавлявший захват самого сильного судна, доложил Черному на рейдер о сложившейся ситуации и своем принятом решении. Оставив десяток гидросолдат и десяток серых учеников Лазарева, остальные морпехи на двух каноэ отвалив от борта галеона, направилась к середине пирса, где находились две каравеллы.