Командир. Трилогия

   Через полмесяца Тищенко встретился на южном Чудском берегу с русскими воинами, стоящими на границе с Ливонией со стороны Пскова, с которыми и остался до самой весны и освобождения Чудского озера от ледяного панциря. Как только озерная гладь очистилась ото льда, Тищенко и его воины превратились в этакий озерный вариант эрзац морской пехоты. В середине апреля погрузившись на пару своих вооруженных орудиями коггов и псковские ладьи с ушкуями, воины Тищенко с полевой артиллерией, своими учебными сотнями и с примкнувшими к нему псковскими и новгородскими охотниками, общим числом свыше полутора тысяч сабель, вышли на озеро и войдя в устье Омовжа или на немецкий лад Эмбах, пошли по ней вверх по течению. Тищенко просто решил повторить набег Монахова в 1553 году, проведенный в это же время и в этих местах. Пленники говорили, что разрушенные Монаховым в пятьдесят третьем году вассальные замки до настоящего время не восстановлены, отстроили только здания монастыря аббатства Фалькентау, но стеной его не обнесли. Так и стояли по периметру монастыря обгоревшие, полуразрушенные остатки крепостной стены. Чудская флотилия опять, как и в 1553 году, проскочила перед рассветом под стенами Дерпта и с утра пораньше нагрянула в гости к монахам Фалькентаунской обители. Сказать, что хозяева были не рады 'гостям', было нельзя. 'Гостям' были не то, чтобы не рады, а желали им провариться в ад со всеми их лодками и оружием. Но их мнения ни кого из 'гостей' не интересовало, и заняв на рассвете, без боя монастырь, находники к полудню вычистили его от всякого имущества и самих монахов. На этом месте флотилия находилась двое суток, уйдя далее в верховья Омовжа, на рассвете третьего дня, с момента прибытия. Благо в монастырской округе было, что взять. Воины Монахова в своё время не сильно разорили прилегающие деревни, не было ни времени, ни мест на судах. Этой зимой татары хана Шиг-Алея так же не дошли до этой местности. Им хватило добычи с деревень и мыз на землях восточной части Ливонии. Зато теперь, после ухода московской рати, не осталось ни одной живой человеческой души, да и скотина так же пропала. В своем большинстве и двуногая и четырехногая добыча ушла на суда налетчиков. И началась 'потеха' для находников. Обычно под утро окружали деревеньку или мызу и начинали её тщательно очищать от населения, скота, припасов и иного немудреного имущества земледельцев. Не спасали сервов и стены вассальных замков, а то и простых башен, их господ. Да туда ещё нужно было успеть попасть, упросив господина спасти своего раба. При этом учитывая, что стены в замках каменные, а не резиновые, и могли вместить очень ограниченное число людей. Да и каменные стены господских укреплений не могли противостоять восьмикилограммовым чугунным шарам, вылетавшим из шести стволов полупудовых 'единорогов'. Полчаса бомбардировки, максимум, и любая стена замка или башни, рушилась, иногда погребая под своими развалинами и своих обитателей и их имущество. Так, что чаше всего полупудовые ядра выбивали ворота, хватало одного залпа батареи, чтобы прикрывавшие вход в укрепление преграда рушилась вниз, освобождая нападавшим доступ внутрь 'цитадели'. Очистив за месяц оба берега Омовжа от населения и его жилищ, набрав большое количество сервов и их скота, и назрела задача перевезти добычу на восточный берег озера. Для чего сформировали речной караван из приведенных и захваченных судов, от пары коггов и заканчивая лодками-долбленками, увеличив его плотами, связанных уже в ходе рейда. Сам Тищенко с батальоном и артиллерией остался в замке Вильянди, около которого притулился городок с таким же названием, охранять часть добычи. Городишко оказался богатеньким, с большим, по местным меркам, населением и не сильно мал по площади, опять-таки с учетом местных реалий. Расположенный на бойком места, на оживленном торговом пути от Пярну через центральную Эстонию из Балтийского моря в город Псков и далее в Новгород, по озерам Вильянди, Чудское, Псковское, Ильмень и многие реки. Если честно, то не то, что Тимощенко, но и все остальные попаданцы, не знали о наличии этого пути, до появления в этих местах. О двух путях через Неву с Ладогой и Двину с Ловатью ещё многие со школы знали, а вот про наличия третьей водной дороги, даже и не предполагали. Эта торговая трасса стала для многих попаданцев сюрпризом. Вот в замке этого богатого торгового города, входящего в Ганзейский торговый союз, и обосновался Тимощенко с большей частью добычи. А учебные сотни с охотниками и парой коггов, ушли вниз по Омовже, сопровождая часть трофеев в виде полона и скота. Проскочив с боем Дерпт, потеряв при этом некоторое количество дувана, московиты вышли в Чудское озера, пересекли его и далее без потерь, поднявшись по Желче, пристали около слободы, у которой и приступили к разгрузке. В начале июня опять прорыв флотилии мимо дерптских стен в верховья Омовжа и продолжения 'развлечений'. Теперь разграблению подверглись берега озера Выртсъярв, которые так же очистили от населения и жилищ. В течение месяца воины Тищенко 'резвились' на озерном побережье и их окрестностях. И ни каких войск Ливонского ордена или Дерптского епископа даже не видели. Даже владельцы вассальных замков со своими кнехтами, в своих владениях отсутствовали. Все воинские силы ордена и епископства были брошены на отражения удара московского войска от Ивангорода и Пскова. А в начале июля воевода Шуйский осадил Дерпт, и епископу вообще стало не до каких-то отрядов русских охотников, разорявших его деревни, мызы с замками и уводивших сервов с его земель в далекую Московию. После чего в Ямм-на-Желче, мимо осаждённого Дерпта, потек почти непрерывный поток пленников, животных и иной добычи. Осада Дерпта, особенно его капитуляция 18 июля, увеличила поток трофеев и расширила рейдовую зону подразделений Тищенко. Отряды в две-три сотни воинов стали уходит от берегов озера и впадающий или вытекающих из него рек, на сутки пути, а после капитуляции и на двое суток. В результате этих действий и эта часть Ливонии практически обезлюдила и была разорена.