Командиры седеют рано

– Побыл дома, - продолжал мечтательно полковник, - отдохнул несколько дней - и опять в рейс! Бежишь-спешишь в гараж. Соскучился о своем красавце. Входишь в парк, вот он! Стоит в общем ряду и смотрит на тебя сияющими окнами, будто глаза расширил от радости. Стоит он рядом со своими братьями - все они сделаны на одном заводе, и все же твой лучше других. Потому что он твой друг! Ты знаешь все его железные мысли, все детали ощупал собственными руками. Ты клал руку на его горячее сердце, когда в нем появлялся посторонний шумок. Ты знаешь все его секреты и тайны. Когда нужно - подлечишь, где нужно - смажешь.

За это он тебя любит. И как только ты сядешь за баранку - он издаст радостный, словно живое существо, крик, и вы помчитесь с ним снова на юг - к пальмам, к морю, к кораблям! Красивые люди будут сидеть в удобных креслах и любоваться красивой работой своего шофера, они будут шепотом спрашивать красивую стюардессу: «Скажите, это не опасно - так быстро мчаться? Колеса чуть не отрываются от земли!»

А красавица стюардесса блеснет белыми, как сахар, зубками и ответит: «Что вы, граждане! Наш экспресс ведет шофер-миллионер, специалист первого класса - Георгий Паханов!»

Жорка повел головой, что означало: «Придумаете же вы, товарищ полковник!» Но Миронов был уверен - Жорке понравилась перспектива, и поэтому продолжал:

– Вот решай. Если тебе такая жизнь по душе - могу устроить. Будешь служить в автороте. Будешь учиться. Сдашь экзамены, получишь права водителя.

Если бы это могло произойти сразу - Жорка ни секунды не колебался бы. Он немедленно сел бы в красавец автобус. Но услышал: служить, учиться - и радость померкла. Это означало - ждать, оставаться в армии. Снова выполнять команды, распорядок дня. Хотя… перевод в автороту значил освобождение от лейтенанта Лободы. В автороте служба проще: сел в машину и поехал. Жорка слегка сощурил глаза, пристально посмотрел на Миронова.

– Вот и отлично. Если что не будет ладиться, заходи.

– Спасибо!

Командир и солдат понимающе переглянулись.

10

Полковник Миронов вызвал к себе командира автомобильной роты капитана Петухова. Миронов с досадой думал: в таком исключительном случае нужен рассудительный, спокойный офицер, который направлял бы влияние коллектива на солдата. Петухов меньше всего подходит для работы с Пахановым. Но ничего не поделаешь: авторота одна.

Капитан Петухов был человек своеобразный - горячий, опрометчивый. Он все выполнит правильно, как нужно. Но сначала наделает шуму. Не зря солдаты прозвали его «Петушком», и не столько из-за фамилии, сколько из-за внешнего сходства. Он действительно, как петух, налетит, кажется, крыльями захлопает, а потом отойдет - и ходит по парку бочком, сердито посматривает, выискивает беспорядки. Происходило это потому, что Петухов самозабвенно любил машины и в службе руководствовался теорией, которую высказывал так: «Автомобиль - существо неживое. Он тебе не может сказать - карбюратор болит или крепление где-нибудь расшаталось. Лошадь - и та копытом ударит, если что не так. А машина беззащитная. Что с ней ни случилось - виноват шофер».

Капитан мог промолчать или не заметить, когда солдат не особенно старательно отдал честь. Он мог не обратить внимания, если у подчиненного не туго затянут ремень. Но, обнаружив нерадивое отношение к технике, он выходил из себя, или, как шоферы говорили, заводился с пол-оборота. Виновник подвергался страшнейшему разносу. В эти минуты Петухов не скупился на выражения. Старшие начальники не раз одергивали и ругали капитана за невыдержанность, но он строптиво ни с кем не соглашался и заявлял только одно: «Я не за свои машины болею. За государственные. Пусть содержит технику как положено, так я его не только не стану ругать - целовать буду!»

Капитану все прощали - автомобили у него действительно содержались в образцовом порядке.

Зная характер Петухова, полковник готовился к неприятному разговору. Он, конечно, мог просто отдать приказ о переводе Паханова. Но это дела не решало. Миронову нужен был союзник. Петухов будет общаться с Пахановым постоянно - если его не направить должным образом, он может все испортить.

Чтобы легче было уломать Петухова, командир попросил зайти и подполковника Ветлугина. У Миронова с Ветлугиным за три года совместной работы установились отличные отношения. Они прекрасно понимали друг друга. Командир и замполит, как добрые соавторы, творили одно дело, не считаясь, где твое, где мое. Делили поровну удачи и огорчения. Кроме общих мероприятий, которые проводились по плану работы полка, командир и замполит имели подшефные подразделения. Полковник выкраивал больше времени для батальонов, а подполковник старался лишний раз побывать в спецподразделениях. И Миронов, и Ветлугин держали на особом учете по нескольку наиболее трудных и недисциплинированных солдат.

Капитан Петухов четко доложил о прибытии. Полковник пригласил его сесть. Петухов присел на край стула.

– Мы намереваемся поручить вам, товарищ капитан, одно очень важное, я бы даже сказал, государственное дело, - начал полковник.