Командор

Ни о каком продвижении вперед не могло быть и речи. Жмыхов старался лишь удержать корабль на месте, поставив его носом к волне, да и какой смысл двигаться, когда путь лежит в другую сторону?

Наступила ночь, ранняя по случаю непогоды и непроницаемо-темная, хоть глаз выколи. Пришлось зажечь прожектора, но толку от них было мало: при такой болтанке их лучи то натыкались на безумствующую воду, то взмывали к низким небесам.

Оставалось ждать утра и надеяться, что корабль выдержит удар надвигающегося урагана. Если бы надежды моряков сбывались всегда…

10. Ярцев. Вахта на мостике

Народу на мостике было много. Помимо вахтенных, там находились кэп с чифом, Володька, боцман Фомич, Колька, по праву лучшего рулевого занявший место у штурвала, наш электромеханик Гришин — по сравнению с обычным безлюдьем толпа, да и только. Болтало порядочно, но все терпеливо стояли, словно ждали чего-то.

— Так… — Жмыхов вытащил изо рта давно погасшую трубку. — Свободным от вахты штурманам отдыхать. А то будете потом носом клевать!

Это в наш с Володькой адрес. Но разве отдохнешь, когда все раскачивается, как на качелях? Впрочем, делать на мостике нам сейчас действительно нечего, и потому мы молча направляемся к выходу. Сам Жмых, похоже, решил остаться на мостике, пока не утихнет ураган. Оно и понятно — капитан.

С большим трудом по то и дело встающему на дыбы коридору добираюсь до своей каюты, и первым делом закуриваю. Самое паршивое, что нечем убить время. Заняться чем-нибудь серьезным невозможно, отдыхать трудно, а до вахты целых два часа. Сейчас бы чашечку горячего кофе, да только как его выпить? Качка такая, что чашку не удержать. «Вам кофе в постель?»— «Нет, лучше в чашку…»

Вспоминаю, что где-то в вещах у меня должна быть книга. Специально взял для подобных случаев, да вот позабыл. Долго копаюсь в сумке, затем в чемодане и, наконец, уже отчаявшись, нахожу между рубашками небольшой томик в мягкой обложке. Читать при качке тоже занятие не из легких, но все-таки лучше, чем пялиться в потолок, и потому старательно перелистываю страницы и стараюсь вникнуть в содержание.

А содержание оказывается банальным до тошноты. Областной городок, две терроризирующие его банды, продажная милиция, вернувшийся к родным пенатам отставной майор-спецназовец… Все крутится по накатанной колее. Друг детства майора, честный предприниматель, становится жертвой преступников, вдова покойного, между прочим — бывшая возлюбленная майора, и приходится бедняге, стиснув зубы, и мстить, и защищать и наводить порядок в городе… Раньше наверняка прочитал бы этот бред с удовольствием, а сейчас до того тошно…

Еще пятьдесят минут. Да какая, к черту, разница!? Я докуриваю очередную сигарету и отправляюсь на мостик. Жмых мельком смотрит на часы, но ничего не говорит. Он многое понимает, наш кэп, а что порой кричит на нас, так это должность у него такая. Неизвестно еще, каким стану я, если дотяну до капитана. А почему бы и нет? Лет эдак через пятнадцать… Да только стоит ли? Лучше поднакопить деньжат, да податься в бизнес. Буду к Варьке поближе.

Вот же закон подлости: пока молодой — с палубы не сходишь, а что делать в старости на берегу? Жена — старуха, на такую и под угрозой расстрела не полезешь, по молодым шастать — здоровье уже не то, море-то и на потенцию влияет. Вот сейчас стою, думаю о бабах — и хоть бы что шевельнулось!

Полночь. Расписываюсь в журнале и принимаю вахту. На экране, отмечая наше местоположение, мерцает черточка, на пульте ровно светятся лампочки и циферблаты, прожектора все так же попеременно освещают то зарывающийся в волны нос, то черноту небес. И вот что странно — едва принял вахту, как захотелось спать. Была бы возможность — ушел бы в каюту, заклинился в койке и дал бы как следует храпака назло всем штормам и ураганам. Полцарства за чашку кофе, да нет у меня и сотой доли царства, а о кофе сейчас остается только мечтать…

— Что это?

Сквозь рев бури я не разобрал, кто спрашивает, но смысл вопроса был совершенно ясен.

Да и как было не понять! Сквозь завывание и рев пробился очень низкий, на границе инфразвука, гул. Прежде я ничего не боялся я в море, но сейчас в душе зародился страх… Нет, не страх — а безумный ужас! — неумолимо стиснул сердце, и, стремительно нарастая, подмял под себя все прочие ощущения. Сделав над собой усилие, я обвел взглядом остальных и увидел на их лицах тот же всепоглощающий ужас. Мы — здоровые, много повидавшие на своем веку мужики, застыли парализованные, точно кролики перед удавом, и тщетно пытались взять себя в руки.

Гул все нарастал, приближался, и вместе с ним нарастал ужас. В рубке завибрировал воздух, пол под ногами задрожал. Мне отчаянно не хватало воздуха — я только сейчас заметил, что стою, затаив дыхание. Я резко выдохнул, отдышался, отвел взгляд от экрана локатора, посмотрел вперед, и… едва не заорал.