Командор

В темноте выражение лица видно плохо, но вряд ли оно осталось у пленника бесстрастным, когда он увидел над собой две склоненные фигуры и ощутил горлом холодное прикосновение стали. Он оказался понятлив и не пытался освободиться. Николай рывком поднял пленника на ноги и, крепко вцепившись ему в плечо, подтолкнул в нужную сторону. Так, подталкивая и указывая, мы добрались до ожидавших нас ребят, разобрали груз и бодрым шагом двинулись в обратную дорогу.

Мы очень спешили. Наш новый спутник скоро устал, начал падать, пришлось подбадривать его затрещинами. Ему ничего не оставалось, как идти вместе с нами.

Как мы ни торопились, но к горе вернулись лишь на рассвете. Солнце нам здорово помогло: нас заметили, встретили, забрали тяжелые, натершие плечи сумки, и остаток пути нам удалось проделать налегке.

Среди встречающих я заметил Ширяева и Ярцева, и очень обрадовался нежданному пополнению.

По дороге они успели вкратце рассказать свою историю, упомянули о спрятанной шлюпке, о судьбе «Некрасова»и о принесенных с собой продуктах. Последнее обрадовало меня больше всего. Увеличившийся запас предоставлял шанс дольше продержаться, а, располагая временем, мы, возможно, сумеем предпринять нечто решительное и кардинально изменить ситуацию. В помощь извне я уже не верил.

Ширяев был практически безоружным, и я передал своему бывшему командиру отделения «макаров» убитого Губарева. Я знал, что отдал оружие в надежные руки.

— Спасибо, тов… — начал было растроганный Григорий, но спохватился и назвал меня по имени. — Сергей.

Я подмигнул ему. Мы уже достигли нового лагеря. Члены совета ждали нас, и у двоих из них на лицах было написано недовольство.

— Мы ценим ваш опыт, Сережа, но предупреждаем раз и навсегда, что самовольство в наших нынешних обстоятельствах недопустимо, — без предисловий и приветствий строго объявил мне Лудицкий. — Прежде, чем куда-нибудь отлучаться, извольте спросить разрешение.

— В наших обстоятельствах прежде всего недопустима демократия. Если мы будем ставить на голосование каждый вопрос, то до его воплощения не никто доживет, — возразил я. — Первое правило любой войны — как можно больше узнать о противнике. Этим мы сейчас и займемся.

По моему сигналу ребята вытолкнули вперед пленника и вытащили из его рта кляп.

— Как вы смеете обращаться так с иностранным подданным? Это же дипломатический инцидент! — возмутился Лудицкий.

— А как они вчера обращались с нами? — Я мог бы сказать больше, но не стал. — Кто у нас знает английский?

Язык я знал и сам. Но практики в последнее время было маловато, да и произношение…

— Я попробую, — Из собравшейся вокруг толпы вышел Флейшман. — Что у него спросить?

«Фамилия, звание, номер части, »— привычно всплыло в голове, однако вслух я сказал другое:

— Спроси, кто он такой? Что за корабли? Почему напали на нас? И предупреди: будет врать — повесим на ближайшем дереве.

Последнее я добавил, уловив смену настроения нашего пленника. Пестрый вид пассажиров и обилие женщин и детей говорили ему о нашей слабости. И я хотел, чтобы он четко уяснил: при всей нашей слабости сила никогда не будет на его стороне.

Флейшман бойко обратился к пленнику и выслушал его ответы. Надо сказать, что английский матроса звучал не лучше моего. Что в этом виновато: национальность или происхождение, сказать не могу.

— Зовут его Том Чизмен. Он матрос с фрегата «Гром и молния» из эскадры сэра Джейкоба Фрейна. Кстати, — добавил Флейшман, — имя этого сэра он произнес так, словно оно должно быть известно каждому. Кто-нибудь о нем слышал?

Таковых среди нас не оказалось. Флейшман вновь перешел на английский, потом стал переводить:

— Том утверждает, что сэр Джейкоб — один из самых известных людей в Вест-Индии, и не услышать о нем невозможно.

— Вест-Индия? — невольно вырвалось у Ярцева. — Какая еще Вест-Индия? От Биская до Индии не одна тысяча миль.

До остальных тоже потихоньку стал доходить смысл этих слов. Правда, в отличие от штурмана, о местонахождении Вест-Индии многие имели весьма слабое представление.

— Он клянется, что мы находимся в Вест-Индии, — переспросив, ошарашенно подтвердил Флейшман. — В районе Малых Антильских островов.

— К черту острова, потом разберемся! Узнай лучше, почему они ходят под парусами? Есть ли у них связь? Сколько людей? Есть ли более современное оружие? Почему они напали? В первую очередь нам надо решить проблемы безопасности. О прочем подумаем потом.

На этот раз Флейшман переговаривался с пленником особенно долго, то и дело переспрашивал, уточнял.

— Ничего не понимаю. Он почему-то убежден, что других судов, кроме парусных, не бывает. О радио и современном оружии понятия не имеет. Или он сумасшедший, или хочет свести с ума нас. Да, пока не забыл. На кораблях их больше тысячи человек. Но не знать элементарного… Подождите… — Флейшман торопливо задал еще один вопрос, получил ответ и долго изумленно молчал, прежде чем сообщить его нам. — Он говорит, что сейчас тысяча шестьсот девяносто второй год от Рождества Христова. Он готов поклясться в этом всеми святыми.