Командор войны

Шведов наконец-то решился. Он откинулся на спинку кресла, скрестил на груди руки и, пристально посмотрев в глаза майору, выпалил:

— У меня есть дело для тебя, Андрей.

— Насчет «солнцевских»?

Генерал поморщился:

— Нет, не насчет «солнцевских». Ты, похоже, знаешь, о чем я хочу тебя попросить.

Корнилов кивнул:

— Догадываюсь.

— Поверь, Андрей, мне тяжело нарушать слово, — негромко произнес Шведов, — но обстоятельства сильнее меня.

Корнилов молчал.

— У меня семь убийств за трое суток. Не сегодня-завтра о них пронюхают газетчики, и в городе начнется паника. Второй Вивисектор нам совсем не нужен, Андрей. Пока информация не просочилась в прессу, маньяка надо остановить.

Корнилов, по-прежнему молча, отпил кофе. Генерал криво усмехнулся:

— Это твой крест, Андрей, — все ждут от тебя чудес.

— Я не волшебник.

— Тебе придется здорово постараться, чтобы переубедить в этом окружающих.

— Я не волшебник, — холодно повторил Корнилов. — Я не умею ловить маньяков.

— Ты раскрываешь все, что ложится тебе на стол, — снова улыбнулся генерал.

— Это моя работа.

— Тогда сделай ее.

Корнилов допил кофе и отставил пустую чашку.

— Это официальный приказ?

— Да. — Шведов снова помолчал. — Через полчаса тебе на стол лягут все материалы по этому делу.

— Много накопали?

— Мы практически ничего не знаем. Семь никак не связанных друг с другом людей стали жертвами очень странных убийств. Самому младшему девятнадцать, старшему — шестьдесят один. У всех раны в сердце, отрублены руки и клеймо на лбу. Не ограблены и не изнасилованы.

— Ему нужна только смерть, — уверенно сказал Корнилов. — Для каких-то своих целей. Он не маньяк, не сумасшедший. У него есть план, и он очень строго придерживается его.

— Что? — генерал удивленно посмотрел на майора. — Что ты сказал?

— Это ритуальные убийства, Аркадий Львович, жертвоприношения. Судя по всему, у какой-то секты назревает большой праздник.

— Ты уже что-то разузнал? — Ошеломленный Шведов перегнулся через стол и заглянул Корнилову в глаза.

Андрей вытащил из кармана зажигалку и повертел ее в руках:

— За последние две недели по всему миру произошло двенадцать убийств, аналогичных нашим. Нью-Йорк, Бангкок, Токио, Мельбурн, Лондон, Лос-Анджелес, Манила, Каир, Кейптаун, Прага, Буэнос-Айрес и, кажется, Дели. Все детали абсолютно идентичны: голые тела, рана в сердце, клеймо на лбу и отрубленная левая кисть. Случай в Нью-Йорке буквально до мелочей повторяет убийство Марии Татаркиной — тело было обнаружено среди бела дня в многолюдном ресторане. Но там даже не было отдельного кабинета — такое впечатление, что убивали прямо за столиком, а все посетители вежливо отвернулись.

— Двенадцать убийств по всему миру?

— И уже семь в Москве. Центр паутины здесь.

— Вот как. — Шведов наконец-то добрался до остывшего кофе и сделал большой, почти в полчашки, глоток. — Корнилов, найди его. Найди!

* * *

Жилой дом «Золотые ключи».

Москва, улица Минская,

16 сентября, суббота, 08.06

Зеркала были повсюду: на потолке, на дверцах встроенного в стену шкафа-купе и, конечно же, на стенах. Они окружали широкую приземистую кровать со всех сторон, многократно отражая огни свечей в золотых канделябрах, разбросанные в беспорядке подушки, простыни черного шелка и сидящих на кровати любовников. Каждый вздох влюбленной пары, каждое движение и жест становились игрушками холодного стекла, многократно отражаясь в его бесстрастных плоскостях. Куда бы ни направился взгляд, они видели только друг друга, и это привносило дополнительные краски, усиливало их и без того горячую страсть. Холодные зеркала отражали настоящий огонь, пылающий в уютной спальне.

Она сидела на самом краешке кровати, подобрав под себя стройные ножки, и задумчиво смотрела на свое отражение. Тончайшая белая блузка, застегнутая лишь на одну пуговицу, не скрывала, а лишь подчеркивала хрупкость смуглых плеч, стройную шею, тонкие руки и небольшую крепкую грудь.

Ткань мягко обволакивала тело, и сквозь игривый прозрачный шелк он отчетливо видел темные, почти черные окружности сосков.

Богдан нежно, подушечками пальцев провел по ее шее, вызвав стайку мурашек на бархатистой коже, и, собрав в ладонь густые черные волосы, медленно склонился и поцеловал девушку в затылок. Она легонько передернула плечами, и в зеркале он увидел, как девушка закрыла глаза и ее полные губы разошлись в умиротворенной полуулыбке.

Ожидающей полуулыбке.