Командующий фронтом

Говоров мог только с горечью констатировать, что той артиллерией, какую он дал Свиридову, нельзя подавить наступательную группировку врага. А усилить Свиридова за счет пулковского участка нельзя: и там теперь может последовать удар противника. Остается вести затяжной бой малыми силами в ожидании, когда начнут операцию войска Волховского фронта.

Ко времени наступления Волховского фронта под Усть-Тосно шел лишь огневой бой и мелкие схватки.

Разведотделы штабов обоих фронтов получали все новые сведения. В составе армии Манштейна 24-я, 28-я, 132-я и 170-я пехотные дивизии; в районе Тосно, Вырица находились 5-я горнострелковая, 61-я пехотная, 250-я испанская «голубая» дивизии, в Гатчине 12-я танковая дивизия и 185-й специальный самоходный дивизион штурмовой артиллерии. Ряд частей из этого перечня еще недавно были на Северо-Западном фронте. Можно представить, сколько острых моментов возникает при подобном изменении обстановки.

8-я армия Волховского фронта начала наступление на Синявино 27 августа 1942 года, как раз в тот день, когда Манштейн завершал сосредоточение своей группировки и уже рассматривал с наблюдательного пункта очертания Ленинграда. Части 8-й армии генерала Ф. Н. Старикова прорвали позиции 18-й армии Линдемана. Прорыв, хотя и медленно, расширялся. Он опрокинул все расчеты Манштейна и Линдемана. Гряда синявинских холмов среди торфяных болот огромной приладожской низины, занятая гитлеровцами с осени 1941 года, являлась их ключевой позицией в системе блокады Ленинграда. Если она падет, неизбежно падение и Мги—главного узла коммуникаций врага на фланге 18-й армии. Удар волховчан был нацелен на тылы всей группировки Линдемана — Манштейна.

4 сентября, когда фронт прорыва расширился до 15—20 километров, в ставке Гитлера забили тревогу. Манштейн потом писал, что он вынужден был немедленно повернуть часть сил, подготовленных для штурма Ленинграда, против Мерецкова. Гитлер вызвал Манштейна к аппарату и потребовал вмешаться всеми имеющимися силами. Речь шла об угрозе развала всего фронта 18-й армии. В эти дни наши станции радиоперехвата не раз засекали рацию Манштейна. Было отлично слышно, как подстегнутый разъяренным Гитлером Манштейн прямо из своей машины отдавал приказы командирам дивизий разворачиваться и вступать в бой с войсками 8-й армии для локализации прорыва. Это и дало потом Ман-штейну пОйод преподнести в мемуарах провал штурма Ленинграда как вынужденную операцию по спасению Линдемана.

Поворот крупных сил Манштейна против Мерецкова затормозил наступление 8-й армии. Теперь ей требовалась быстрая помощь силами Ленинградского фронта.

5 сентября по указанию Ставки Говоров вместе с начальником штаба и начальниками родов войск разрабатывает план удара через Неву в районе Невской Дубровки силами трех-четырех дивизий. Он вынужден предпринять тот шаг, которого хотел избежать месяц назад — форсировать Неву на старом, избитом и пристрелянном участке. Вступал в силу один из неписаных, но непреложных законов войны: ты должен оказать помощь соседу в бою своевременно, иначе она будет бесцельна.

На подготовку действий на новом направлении Говорову давалось лишь трое суток. Их хватало

только на переброску войск. Без прямого ущерба для устойчивости обороны города Говоров смог сосредоточить здесь три дивизии и стрелковую бригаду, выделить триста орудий и около ста самолетов.

Вновь у командующего фронтом бессонные ночи. Расчеты... Казалось бы выделены не такие уж малые силы против двух дивизий врага. Но это поверхностное сравнение сил. Штатная численность фашистской дивизии почти в два раза превышает нашу; форсирование очень широкой быстрой реки и атака сразу крутого берега, укреплявшегося целый год, делает бой вдвойне сложным. Выделяемые 46-я и 86-я стрелковые дивизии длительное время не вели наступательного боя; в них только что влилось большое пополнение из молодых казахов, не владеющих русским языком, не умеющих ни плавать, ни управлять лодкой... И штаб Невской оперативной группы—чуть покрупней штаба корпуса. Всю зиму и лето он занимался оборонительными работами.

Говоров выехал в район Невской Дубровки вместе с Одинцовым и мною. До этого ни Одинцов, ни я не видели вблизи места, где ровно год назад генерал армии Жуков, командовавший в ту пору Ленинградским фронтом, начал контратаки через Неву. Сто восемьдесят суток потом не затихали здесь кровопролитнейшие бои. Плацдарм был оставлен нашими войсками в апреле, обе стороны глубоко зарылись в ■землю на противоположных берегах, окружиз свои позиции колючей проволокой и минными полями.

Сейчас на Невской Дубровке слышалась лишь вялая перестрелка через Неву и лишь изредка в стереотрубу или бинокль можно было заметить вражескую каску или вспышку выстрела из темной щели амбразуры. На крутом обрывистом участке берега, занятого гитлеровцами, возвышалась мрачная