Комбат

– Козлы вонючие! Ублюдки! Как же они так? Это же надо, поехали по дороге! Наверняка, стукач у них работает. Откуда же тогда менты поганые могли узнать, что деньги едут из Питера? А может, это они сами подстроили? Хотя нет, этого быть не могло, ведь во время захвата погибли люди Червонца. Гады, мерзавцы, козлы! – хрипел Пономарь.

На этот раз он был неистов. Всякая рассудительность покинула этого страшного бандита, отъявленного головореза, трижды сидевшего за колючей проволокой.

– Телефон! Дайте мне телефон! – кричал Пономарь на одного из своих людей.

Тот услужливо подал трубку, и Пономарь, даже не открывая свою записную книжку, связался с Питером. На другом конце провода трубку подняли сразу.

– Это кто там меня слушает? – закричал Пономарь грозно и зло.

– …

– Ах, не знаешь где он? Быстро найди!

– …

– Кто говорит? Да тебе знать не положено, кто говорит. Найди Червонца, быстро! Хоть из-под земли достань, а то яйца оторву, ублюдок долбаный!

Ровно через две минуты трубку взял Червонец.

– Ах, это ты, Пономарь? Ну, привет, Константин Петрович.

– Да пошел ты!.. – рявкнул в трубку разгневанный Пономарь.

– Ты чего свирепеешь? Чего орешь? – спокойно и хладнокровно спросил Червонец, но его губы предательски дрогнули. По голосу своего дружка, московского главаря, он понял, что произошло нечто непредвиденное и не вписывающееся ни в какие рамки.

– А ты разве не знаешь?

– Нет, не знаю, говори. Деньги, разве, ты не получил? Чего горячишься.

– Какие на хрен деньги! Ты разве не знаешь, что твоих людей постреляли?

– Как?

– Всех постреляли! Специальная бригада московская всех постреляла на дороге!!!

– Как всех? А деньги? – на голове Червонца зашевелились седые волосы, благообразно зачесанные назад. Вернее, волосы оставались на своем месте, но просто Червонцу показалось, что волосы шевелятся, как клубок змей. И противный холодок пробежал по его спине, а ладони мгновенно стали липкими. – Погоди, погоди, Пономарь… Говори конкретнее, что да как, и не ори, спокойнее.

– Да чего мне быть поспокойнее! Мне деньги нужны были уже вчера. Я договорился, тебе поверил.

– Да погоди ты! – закричал в трубку уже вышедший из себя от неприятной новости Червонец. – Ты откуда знаешь обо всем этом? Может, подстава?

– Я-то знаю, у меня везде свои люди. Вот они мне и доложили.

– Так что там произошло? Конкретно расскажи.

– А вот что…

И Пономарь, на этот раз уже спокойно, полностью придя в себя, обстоятельно рассказал обо всем том, что случилось на трассе.

– Суки! Менты поганые! – просипел в трубку Червонец. – Деньги я тебе отдам, ты же меня знаешь.

– Я тебя знаю, слава богу, не один год. А вот что делать с деньгами?

– Отдам, отдам. Ты уж не волнуйся, потерпи немного. Что-нибудь придумаю.

– Сколько немного? – строго, как бухгалтер спрашивает у кассира, бросил в трубку Пономарь.

– Ну, неделю, от силы две.

– Десять дней и не больше.

– Мало.

– И эти дни в счет нашей дружбы.

– Не могу, не успею.

– Еще одно слово, и я не дам даже недели.

– Ладно, договорились. А теперь послушай… – Червонец уже тоже начал приходить в себя, и к нему вернулось самообладание. – Живые остались?

– Да, двое живых. Жив твой бригадир и водила.

– Вот это плохо, – пробормотал в трубку Червонец.

– Я тебя понимаю…

– Что предлагаешь?

– А что я тебе могу предложить…

– С ними надо быстро разобраться. Ведь они то знают, куда эти деньги ехали и откуда ехали тоже знают. Нехорошо это.

– Думаешь, могут сдать? – приторным голосом осведомился Пономарь.

– Я не люблю думать о людях плохо. Но если есть хоть один шанс из тысячи – рисковать не стоит.

– Шанс есть, – согласился Пономарь.

– Помоги, тебе ближе, да и дел у меня появилось с твоим звонком невпроворот.

– Ладно, я ими займусь. Но платить будешь ты.

– Хорошо, – – голос Червонца уже стал твердым, как стальная спица. – В общем, держи меня в курсе. Я в Москву выехать пока не смогу.

– Это понятно.

* * *

Врачи больницы Склифосовского свое дело знали хорошо и к огнестрельным ранам им было не привыкать. Сразу же, как только в операционную был привезен раненый бригадир питерской группировки, они взялись за дело. Операция заняла более трех часов. И если с первой пулей, вошедшей раненому в грудь, возни было немного, то над извлечением второй пришлось поработать. И хирург, оперировавший бандита из Питера, вышел из операционной с прилипшим к спине халатом и дрожащими от напряжения руками.

– Ну, что скажете? – сразу же подошел к нему высокий, широкоплечий мужчина в ладно скроенном, идеально сидящем сером костюме.

– Да что я могу сказать… Жить, скорее всего, будет, правда, может быть.., было бы лучше…

– Нет, он нужен живым.

– Ну, тогда, думаю, дня через два он сможет поговорить с вами.

– А раньше? – глядя в глаза хирургу каким-то немигающим ртутным взглядом, осведомился широкоплечий мужчина.

– Раньше, думаю, нет. Сейчас он в реанимации, сердце работает нормально. А как оно поведет себя дальше – только богу известно. Я сделал все, что мог.

– Спасибо вам, – мужчина подал широкую ладонь и крепко пожал сильную руку хирурга, так крепко, что у того хрустнули суставы пальцев.