Комбат. Остановить блицкриг! (сборник)

Кобрин позволил бойцам поспать почти три часа, подняв батальон глубокой ночью. Красноармейцы не роптали, хоть и не успели как следует отдохнуть – угу, можно подумать, он со всеми этими «возвращениями в будущее» успел! Эмоции и воспоминания вчерашнего дня еще были живы в их памяти, настраивая на нужный лад: каждому хотелось сражаться и дальше, побеждая, разумеется. Самым страшным для комбата, как ни дико звучит, была именно эта их вера в скорую победу. До которой пока еще слишком далеко. Кобрин прекрасно представлял, что их ждет сегодняшним днем и скольким из них не удастся дожить до вечера, но своими мыслями ни с кем делиться не собирался, даже с Зыкиным, как-то незаметно ставшим… ну, не то чтобы полноценным заместителем, но чем-то вроде того – все-таки нормального начштаба отчаянно не хватало. Да и политрука, если так подумать, тоже. И нужно ж было обоим уехать в город за сутки до начала войны! Наверняка ведь погибли во время артобстрела или когда попытались добраться до расположения батальона.

До выбранного места, спасибо танкистам, добрались меньше чем за час: бойцы шагали налегке, поскольку минометы и ящики с боеприпасами погрузили на танки. Как и раненых. Одну из поврежденных птенцами Геринга «тридцатьчетверок» восстановить до ходового состояния так и не удалось, однако бросить ее старлей Иванов отказался наотрез, и сейчас боевую машину тянул на буксире замыкающий колонну танк. Сергей, собственно, и не спорил: пушка цела? Выстрелы к ней имеются? Вот и отлично, будет у них лишняя огневая точка, пусть и неподвижная. Не оставлять же на самом деле на радость фрицевским трофейщикам? А взрывать жалко, да и нельзя из соображений маскировки.

Позиции готовили до самого рассвета, работая в стахановском темпе, – кто такой этот самый Стаханов, капитан так и не понял, поскольку в памяти реципиента имелась лишь поверхностная логическая связка с понятием «ударный труд с перевыполнением нормы», а вот подробностей обнаружить так и не удалось. Интересно, это что-то означает? Например, то, что он не контролирует полностью память Минаева? Блин, да какая разница?! Неужели других проблем мало?..

Дольше всего окапывали танки, готовя капониры с пологим выездом с тыла, – глядя на потных матерящихся бойцов хозвзвода и танкистов, рубящих глину малыми пехотными лопатками и штыковыми лопатами из комплекта шанцевого инструмента (по две штуки на каждую машину, и на том спасибо), Кобрин с тоской вспоминал механизм самоокапывания привычных «сто четырнадцатых». Тут всей работы на три минуты, а мужики минимум по 40 минут на каждую «коробку» тратят, из последних сил выбиваясь! А им еще воевать, между прочим. Да и капониров на каждую машину требовалось откопать по две штуки. Но что поделать – выдвижной бульдозерный отвал в этом мире придумают только лет через 30.

Пульроте и пехотинцам комбат, экономя время и силы, разрешил оформить лежачие ячейки, как и в прошлый раз сделав особый упор на маскировку: долго задерживаться на месте он не предполагал. Минометы расположили в низинных складках местности почти на пределе дистанции действительного огня: вчерашняя тактика вполне себя оправдала, гитлеровцы так и не раскрыли ни одной позиции. Собственно, согласно его плану, в этом бою артиллеристы полностью расстреляют свой боекомплект, и тащить с собой минометы глупо. Комроты мамлей Паршин, разумеется, станет с пеной у рта доказывать, что бросать вверенную ему матчасть преступно, пугать трибуналом и все такое, но он его переубедит. Или Зыкин разберется – бросающий порой на комбата задумчивые взгляды особист все больше притирался к командиру, и на самом деле становясь его правой рукой. А взгляды? Похоже, заметил-таки, что капитан с позавчерашнего дня несколько изменился: ну, еще бы не заметил, контрразведчик все ж таки! Да Кобрин вовсе и не собирался полностью следовать поведению Минаева – да и как, собственно? Пси-ассоциация отнюдь не предполагает абсолютного повторения донором поведенческой карты реципиента. Пока ненужных вопросов не задает – и то хлеб. Так что пусть зыркает, искренне веря, что Сергей этого не замечает, ему от этого ни жарко ни холодно. Главное, ни в чем плохом не подозревает, поскольку помнит, кто их всех спас. Да и в бою видел.

Отогнав несвоевременные мысли, Кобрин взглянул на часы и снова приник к биноклю. Стрелки показывали без четверти четыре. Уже почти рассвело, и можно было отчетливо рассмотреть довольно крупный двухпролетный мост. Удивительно, но столь важный объект вовсе не охранялся – похоже, следствие все той же неразберихи первых суток войны. Впрочем, это оказалось только на руку: иначе хрен бы удалось скрытно подготовить позиции. Пехота еще ладно, а вот рычащие дизелями танки, которые по ночному времени за добрых полтора километра слышно… но пока, похоже, все шло по плану. Что не могло не радовать.