Комбат против волчьей стаи

Шмелев прищурил глаза, была глубокая ночь, часа два или около этого. Машина стояла на противоположной стороне улицы.

— Смотри, смотри, — подкалывал его Подберезский. — Как ты думаешь, кто?

— Ком-бат! — по слогам выдавил из себя Пехота, и бросился через улицу к машине Бахрушина — Иваныч! Иваныч! Товарищ майор! — кричал Шмелев, подбегая к Рублеву.

— Ну, Пехота, здорово, давненько мы с тобой не виделись.

— Ух, давненько! Сто лет, комбат, не виделись.

Мужчины крепко обнялись. Рублев похлопал по спине Пехоту, тот поморщился от боли.

— Это Леонид Васильевич Бахрушин, — представил Рублев, кивнув в сторону полковника ГРУ.

Тот улыбнулся и протянул руку.

— Здравствуй, Шмелев, повозиться из-за тебя пришлось.

— Спасибо, спасибо. Кстати, Андрюха, как там мой сын?

— Все нормально. Не волнуйся, главное, что мы тебя вызволили. Если бы не он, сидел бы ты в кутузке еще пару дней.

— Пару дней, — хмыкнул Шмелев, — я бы сидел пару лет. Мне уже в камере сказали, что эти, из управления, не чикаются, а на меня повесили невесть что. Будто бы я торгую наркотиками и будто бы у меня изъяли героин, а я никогда к ним не прикасался.

— А какого черта ты, вообще, во все это влез? — спросил Подберезский.

— Слушайте, мужики, завезите меня домой, я хочу сына увидеть, он, наверное, волнуется, жена же в командировке.

— Ладно, сейчас завезем, за свободу благодари его, — Подберезский кивнул на Комбата, а Комбат в свою очередь кивнул на маленького лысого толстяка в очках, который уже сел в машину.

— Ну что ж, мужчины, — сказал Леонид Васильевич, — я с вами прощаюсь, время позднее, а работы у меня много. Хочу выспаться.

— Спасибо тебе, Леонид Васильевич, — сказал Рублев, пожимая руку Бахрушину, — от меня спасибо и от ребят. Надеюсь, ты веришь, что наш Пехота здесь не при чем?

— Если бы не верил, я бы не стал этим заниматься, не стал бы беспокоить людей. И они поверили, всякие люди бывают. Одни сажают, другие выпускают.

Автомобиль полковника ГРУ развернулся на дороге и умчался в ночь, мигнув на прощание рубиновыми огнями. А Подберезский, Комбат и Александр Шмелев все еще стояли и переговаривались друг с другом.

— Какие же они гады, сволочи, суки, хуже душманов. Вот уж не думал, что наша милиция и спецслужбы такие теперь.

— Не все они такие, Саша, были, не все они такие и теперь. Есть и нормальные люди. Кстати, вот этот мужик тоже из их конторы. И тот, что тебя отпустил тоже из МВД, там служит. Так что ты напрасно на всех так сразу напраслину возводишь.

— Да ну, Комбат, сволочи! Они так меня молотили, как будто я враг, убивший их лучшего друга.

— Ладно, не обижайся на них. Тумаков получил и радуйся тому, что ты уже на свободе. Если б Андрюха ко мне не приехал, сидеть бы тебе сейчас или лежать на нарах, а так дома заночуешь.

— Едем ко мне! — улыбнулся и тут же поморщился Шмелев. — Посидим, поговорим, выпьем. Тебя, Комбат, я не видел уже лет сто.

— Ну что, Борис Иванович, — Подберезский посмотрел на Рублева.

— Я не против, дел у меня никаких сегодня ночью нет, так что можем поехать, завезем его домой, а то еще в какую-нибудь историю вляпается, потом проблем будет — не оберешься. Поехали, садись-ка, Андрюха, за руль и давай.

Автомобиль, за рулем которого сидел Андрей Подберезский, помчался по ночным улицам. Комбат улыбался, поглядывая на своих бывших подчиненных. Хорошие они парни, стоящие, такие не подведут.

В том, что Пехота невиновен, Рублев был убежден с самого начала, не может человек когда-то рисковавший жизнью, когда-то по-настоящему понюхавший пороха, награжденный не лишь бы за что и не лишь бы какими наградами, стать мерзавцем и торговать наркотой.

«Не может, не может!»

Комбат в этом был свято убежден. К тому же, он хорошо знал своих парней, и поручительство Подберезского было для него важнее любой рекомендации, выданной самым важным генералом или маршалом.

Глава 5

Полковник Савельев, заместитель начальника регионального управления по борьбе с незаконным оборотом наркотиков, вышел из кабинета своего шефа — генерала Морозова, возбужденный, его пальцы подрагивали.

Разговор с генералом состоялся жесткий, тот в разговоре позволял себе употреблять крепкие выражения.

— Да чем вы занимаетесь, полковник? Наркотики заполонили всю Москву. Что о нас подумают?

— Хуже не подумают…

Савельев пожимал плечами, понимая, что лучшим методом защиты будет молчание. И лишь в конце разговора, когда красноречие генерала иссякло, полковник Савельев приблизился к столу и почти шепотом произнес:

— Мы получили информацию, я очень долго этим делом занимался, лично занимался. Информация проверенная, в ближайшее время в Москву должна прибыть очень крупная партия наркотиков.

— Откуда? — спросил генерал, сразу же снял очки, нервно протер их, заморгал глазами, словно не веря услышанному.

— Из Казахстана, — ответил полковник Савельев.

— Из Казахстана, говоришь, — негромко произнес генерал и огляделся по сторонам так, словно в кабинете находился еще кто-то третий и мог подслушать их разговор.

— Да.

— А если точнее?

Полковник Савельев пожал плечами.

— Я пока все проверяю, хочу найти концы.

— Когда?

— Через пару дней.