Комедия положений, или Просто наша жизнь (сборник)

У Риммки вначале некрасиво вытянулось лицо, потом оно и вовсе исказилось, словно моя подруга съела что-то мерзкое. Глаза её потухли. Римма сникла и приумолкла. Она была не готова к такому повороту. Я и не знала, что Римма такая впечатлительная.

Испорченный праздник – это ещё полбеды, а вот когда рушатся привычные основы микрокосмоса…. Друзья с годами становятся глубокими родственниками, и все мы связаны незримыми ниточками. Мой муж вероломно потянул наши ниточки не в ту сторону, сделал мне больно, а теперь и Римма пострадала.

– Там что, прямо секс голимый? – осторожно, вполголоса, уточнила обескураженная Римма.

– Нет, не так, чтобы прямо. Где они в прижимку, где ручка на плечо. Но я то вижу глубже и дальше, Римма! Секс ведь не только в постели бывает. Он в глазах светится.

Я плеснула в рюмки ещё коньяку и продолжила:

– Взяла я эту пачечку снимочков и домой принесла. После сытного воскресного завтрака молча выложила ему на стол.

– А он? – сдавленным голосом спросила Римма.

– Соскочил с места, начал бегать туда-сюда, туда-сюда. Что-то говорил, но всё такой вздор нёс! Что-то плёл в стиле «не верь своим глазам, а верь моим словам». Это, мол, переводчица молодая. Мне пришлось с ней плотно поработать.

– А, может, и правда – переводчица? – с надеждой в голосе спросила Римма.

– Римма, мы что, дети? – махнула я рукой. – Переводчица знаешь, с какого языка на какой? Сказать?!

– Не надо! – остановила меня Римма.

– Ну, то-то же… – пробубнила я.

– Так что теперь-то у вас? – выдавила Римма.

– Я сказала, что хочу побыть одна некоторое время. Потом будем решать, что делать. Так что всё спереди у нас, Римма. Все разборки.

– Это что, в прошлое воскресенье было? – уточнила Римма.

– Да, именно тогда. В прошлое воскресенье.

– Ты что же, уже неделю одна?

– Ага. Он к матери с сыном уехал.

– Звонит?

– Каждый день.

– Вот видишь – звонит, – Риммкин голос потеплел. Она, видимо, очень надеялась на лучший исход нашего семейного дела. – И что, ты уже надумала, как быть?

– Не знаю, как быть, – призналась я. – Но жить во лжи не могу. И видеть его не хочу. Пока, по крайней мере. А там посмотрим.

Помолчали. Римма во время этой паузы как-то приосанилась, собралась с мыслями и начала:

– Послушай, Таня. Я, конечно, не знаю, что там за девка на этих снимках, но прошу тебя – не руби с плеча! Ведь у вас столько общего!

– Общего много, это точно! Так сразу и не разъедешься! – горько усмехнулась я. – За все эти годы обросли хозяйством, недвижимостью.

– Да я не об этом! – воскликнула Римма.

– Знаешь, когда тебе светит остаться одной, то и об этом подумать надо! – зло возразила я. – Ремонт в квартире совсем недавно сделали. Господи, сколько же я по салонам бегала, шторки по цвету к обоям подбирала! А дача? Мы же там реконструкцию задумали! Деньги в паевом фонде на имя мужа лежат. А буквально на днях я заключила договор на покупку бокса в строящемся многоэтажном гараже. Такая фирма есть «Социальная перспектива», так они такие суперсовременные гаражные комплексы возводят – загляденье!

– Я по телевизору видела, – вспомнила Римма. – Да, современно строят.

– Ну, я и внесла денежки, сделала вложение в новую недвижимость. Стройплощадка неподалеку. Радовалась, дурёха, что все так удачно складывается! А теперь что, всё делить?

– Таня, – вкрадчиво заговорила Римма. – А, может, помириться вам и забыть об этом, будто и не было ничего, а? Может, перемелется, и мука будет, а?

– Ты бы смогла?

– Ой, не знаю! – всплеснула руками подруга. – Вот ведь я здесь, а мой там, в Сыктывкаре. Что он там делает? Может, флиртует направо да налево? А вдруг и не там он вовсе? С другой стороны, дубленку взял, свитер тёплый, носки вязаные….

Представить Римминого мужа рядом с другой женщиной я не могла, а своего – легко! Видела уже на фотографиях, чего уж там.

– Римма, ну, ты себя-то за компанию не накручивай! Твой муж – человек домашний, степенный. Он вообще по натуре однолюб. Не наговаривай зря на своего мужика. Мне ведь от этого не легче. Это мой всегда непоседа был. А теперь он вообще мне кажется чёрным ящиком.

– Каким ещё ящиком? – не поняла Римма.

– Чёрным-пречёрным. В котором неизвестно что. Как в «Поле чудес» выносят, – пояснила я.

– Налей-ка вина, – осипшим голосом попросила Римма. – Выпьем за чёрный ящик. Тут без бутылки не разобраться.

Выпили по бокалу шардонне. Золотисто-соломенный цвет вина и легкий, нежный вкус напомнили о былом благополучии. Стало жалко себя до слёз.

– А ведь я неглупая баба, скажи, Рим, а?

– Ты у нас умница! – с чувством подтвердила подруга.

– Ведь могла бы и сама карьеру сделать, а я тружусь на него, весь свой ум, знания и опыт – ему, всё ему! И еще гордилась, Римм, что семья у нас скреплена единым бизнесом! Скованные одной цепью! А оказалось-то, Римма, что дура я набитая! – казнилась я. – Нет цепей.

– Нет, Таня, ты умница и красавица. И платье это так тебе идет! – нахваливала меня подруга со слезами в голосе. – Да он без тебя, Таня, – просто нуль без палочки!

– Ой, Риммка, а я-то теперь палочка без нулика! И мне совсем несладко! К кому бедной палочке прислониться? Выпьем еще по одной?

Римма согласно кивнула.

– Тань, а как вы с ним на работе? – поинтересовалась она.

– А я эту неделю в офис не езжу. Все, что мне потребуется, по электронке сбрасывают. Или завозят. Дома работаю с документами.

– Как президент страны, – шумно вздохнула Римма. – Он тоже часто на даче с документами работает. Видно, и в Кремле сидеть надоедает. Слишком официозно.

– Ага. Я, конечно, точной статистики не знаю, но примерно половина всех браков распадается, это факт. И ведь ничего, мир не рухнул. Земля вертится с прежней скоростью, и Солнце светит. А когда такое случается с тобой, так и ждешь конца всего света! – заунывно призналась я.

Впечатлительная Римма испуганно посмотрела на меня.

– Но ведь ещё ничего не случилось, Таня, – слабо возразила она. – Мало ли чего в жизни бывает…

– Ты еще скажи мне, что многие так живут, прощают, смиряются, обустраиваются и даже начинают получать удовольствие от полной свободы совести и морали в отдельно взятой ячейке общества. Я тебе больше скажу – мне кажется, он сейчас не в Москве, – выпалила я.

– Почему так думаешь?

– Чую. Интуиция.

– А где, не чуешь?

– Вот, где – не чую. Но мне кажется, что с ней, с переводчицей, отдыхает.

Римма не ответила. Она торопливо заела желчность моих фраз маринованным огурчиком и залпом выпила рюмку коньяку. Одна, без меня и даже без тоста.