Комендантский час

Увидев это, ехидный человек вдруг прекратил улыбаться и наклонился немного вперед, нависнув над столом.

– Не бойся. Смерть редко означает саму гибель. Скорее, трансформацию.

– В кадавра?

– Чагой?

– Ну….в покойника трансформацию-то?

– Да нет же, в другого человека.

– Что ж, любопытно, – подумал чиновник, погрузившись в навеянные собственным разумом мысли.

– Как тебя звать?

– Артём. Артём Берестов, – ответил герой.

– А меня Лэйла, – сказала цыганка, вновь прикуривая трубку.

– Артём Владимирович? – вдруг произнёс отвлёкшийся от книги толстяк, до этого момента проявлявший полное безразличие к происходящему вокруг.

– Так точно, мы знакомы? – удивился мужчина.

– Нет, господин Берестов, но я знаком с вашим дядей Вячеславом Андреевичем. Меня звать Борис Хорохорцев, и я здесь, как его личный адъютант, чтобы передать вам письмо.

– Письмо? От дяди?

– Чрезвычайные обстоятельства вынудили его послать меня к вам навстречу, дабы перехватить по возвращении в Петербург.

– Что за обстоятельства?

– Они изложены в письме.

После этого усатый тип тяжело поднялся с места и достал из внутреннего кармана объемного бушлата желтоватый конверт.

Берестов тут же выхватил его и, пренебрегая аккуратностью, вскрыл. Письмо было написано мелким почерком и растянуто на страницу:

« Здравствуй, Артём!

Пишет тебе твой дядя, Вячеслав Андреевич. Пишет не просто так, а по делу, причем архиважному. Не далее как полтора месяца назад мой друг и соратник Андрей Городецкий был отправлен в сибирскую командировку, в острог Строгульцевский. Оттуда, по нашей договоренности, он каждые две недели должен был отправлять мне письма с отчётом о делах государственных и рассказом о делах личных.

Однако что-то пошло не так. Прежде всего, первое письмо явно было не в его духе написано. О делах личных не шло и речи. Будто чужой человек пишет. Я заподозрил нечто неладное и напрямую спросил друга, почему он пишет в столь странной манере. Но в ответ лишь молчание. Прошло уже достаточно времени, но нового письма всё нет.

Щекотливость ситуации заключается в том, что еще здесь, в столице, Городецкий серьезно заболел, в связи с чем у него пришли в разлад интеллектуальные способности, а именно, память. Порой он совершенно не мог вспомнить элементарных вещей из недавнего прошлого, однако, все, что происходило, скажем, неделю назад, он помнил неплохо. В связи с этим он носил с собой огромную книгу, которую я подарил ему лично. Книга эта обита красной кожей. Туда он всё и записывал.

Я приказываю тебе добраться до острога и найти там Андрея. Узнать, все ли в порядке у моего старого друга и в норме ли его душевное здоровье. Прошу отнестись к этому не просто как к приказу, а как к просьбе любимого дяди. Прочие подробности узнаешь от моего подчинённого.

Горячо жду известий.

Берестов Вячеслав Андреевич».

Артём отложил в сторону письмо и недовольно взглянул на Бориса.

– Ты знаешь, о чем говорится в письме?

– Так точно, господин Берестов.

– Тогда объясни мне, почему я должен прерывать своё возвращение домой, чтобы…

– Я думаю, в письме всё итак было объяснено, – перебил чиновника Хорохорцев.

– Дядя считает, что я должен работать нянькой у его друзей?

Толстяк недовольно посмотрел на цыганку, а та, в свою очередь, хитро взглянула на него.

– Вам, я думаю, уже пора, – сказал Борис.

– Я так не думаю, – сказала Лэйла и ловко перекинула дымящуюся трубку из одного уголка губ в другой.

Хорохорцев наклонился над цыганкой, поставив руки на стол.

– Слышь, отребье, у тебя есть секунда, чтоб убраться, а иначе я тебя отсюда выволоку и пристрелю как собаку.

Гадалка, услышав это, побледнела, однако, за неё вступился Артём: « Может, сначала важные дела решим? Оставь ты её в покое».

– Я уйду, как только получу свой рубль за гадание, – дрожащим голосом произнесла Лэйла.

Берестов тут же сунул руку во внутренний карман за кошельком, но Хорохорцев не унимался.

– Рубль? Тебе? За что? За ту вздорную брехню, что ты навешала?

Казалось, что сейчас толстяк ударит самонадеянную женщину, но его вдруг заставил присмиреть Артём. Он вручил гадалке купюру и она, стремглав, бросилась прочь.

– Зря это вы, пуля явно была дешевле, – сказал Хорохорцев и, улыбнувшись, уселся напротив чиновника.

– Так почему я должен сыграть в сию игру и выполнить дядюшкину прихоть?

– Острог этот пользуется дурной славой. Когда-то каторжники там добывали уголь, отчего неподалеку ещё имеются карьеры, и даже крепость деревянная, в которой солдаты жили. Они-то это дело и охраняли, но не суть…. Потом в Петербурге посчитали, что будет лучше везти оттуда лес. Многие жители – бывшие каторжники, поэтому вашему дяде нужен был там человек сильный, надежный и умеющий управляться с… подобными элементами. Потому он и избрал своего друга, который вроде даже однажды отправил туда какого-то беднягу. В общем-то, выбор был невелик: остальные в эту глушь ехать отказывались.

– Потрясающе! Тащиться к куче каторжников? Ладно, хоть пистолет есть. Как выглядел этот Андрей Городецкий?

– Высокий интеллигентного вида мужчина с острыми чертами лица и очень низким голосом. У него еще пара зубов во рту золотых.