Комэск

– Товарищ генерал-майор! Младший лейтенант Северов, 12-й ИАП. Выполнял в составе четверки прикрытие наших войск в районе Староконстантинова. В ходе воздушного боя оторвался от своих, возвращался самостоятельно. Заметил, что немцы штурмуют гражданских, атаковал. Время строить атаку с выгодной позиции не было. В ходе боя сбил один самолет противника и один повредил, сам получил повреждения и пошел на вынужденную.

– Молодец, настоящий сталинский сокол! Один против четырех! – Генерал пожал Олегу руку, его глаза сверкали. – Смотри, что делают, сволочи! Детей расстреливают! Детей!! Это кем же надо быть! Ведь видели же, что это не военные и даже не взрослые!

На груди генерала был орден Красного Знамени и медаль «ХХ лет РККА», и вообще, он производил впечатление человека сильного и уверенного в себе, но очень усталого.

Погрозив кулаком в сторону запада, генерал вздохнул:

– Ладно, победим – за все спросим! А тебе, лейтенант, справка нужна, подтверждающая сбитого. Сейчас мои штабные оформят. Еще раз спасибо. Аэродром твой где? Под Винницей? Филипчук! У нас в Винницу Колодкин не уехал еще? Ну, счастливо тебе, летчик! Получше прикрывайте нас!

Филипчук, хитроватого вида круглолицый старший лейтенант, через несколько минут вручил Северову справку за подписью командира 8-го стрелкового корпуса 26-й армии генерал-майора Снегова Михаила Георгиевича и посадил его в штабной автобус к группе командиров, старшим из которых был военинтендант 2-го ранга, видимо, тот самый Колодкин. Интендант буркнул что-то, то ли поздоровался, то ли был чем-то недоволен, но Олегу было это неинтересно. Напряжение боя спало, он ощутил сильную усталость, захотелось спать. Весь путь он благополучно продремал.

Ни Северов, ни Снегов не знали, что через месяц 8-й корпус попадет в окружение, а его командир, раненный в ногу и контуженый, попадет в плен.

До аэродрома Северов добрался уже под вечер, выспавшийся, но голодный как собака. Увидев, как навстречу к нему кинулись Винтик и Шпунтик, как счастлив был Михалыч, какие радостные лица были у Бабочкина, Булочкина и Аверина, Северов вдруг ощутил чувство, которое испытывает человек, вернувшийся домой к своей семье, к близким и родным людям. Подходили другие летчики, хлопали по плечу, по спине. С КП пришли Коробков и Ларионов, жали руку. Оказалось также, что ведомый Бабочкина, сержант Баградзе, посадил самолет неподалеку от аэродрома. Повреждения самолета не очень большие, летчик не ранен. Так что их четверка обошлась без потерь в летном составе, это командование полка радовало. Кроме того, немцы потеряли два самолета безвозвратно, вместе с пилотами. Не радовало Северова то, что его модернизированный самолет был уничтожен и теперь ему предстоит летать на серийной машине.

Но это будет завтра, а сейчас Олега увели в столовую, где накормили картошкой с мясом и напоили крепким чаем. Война войной, но за питанием личного состава Булочкин следил внимательно. Имеющиеся запасы и природная пронырливость старшины Тарасюка делали свое дело, пока питание было приличным. Старшина Тарасюк, хитрый хохол из тех, после которых евреям делать нечего, был в свое время спасен Булочкиным из какой-то мутной истории. Петрович про это дело никогда не распространялся, а Денис Аверин однажды сказал, что Булочкин вытащил Тарасюка из истории с хищением на военном складе, поскольку вины его не было. Как бы там ни было, благодарный старшина готов был ради командира в лепешку расшибиться.

В палатке, в которой Олег квартировал вместе с летчиками эскадрильи, к нему с воплями кинулся Валера. Котенок расположился на коленях у Северова и умиротворенно замурлыкал, а Олег принялся рассказывать о своих приключениях. Когда Олег шел от своего самолета к автобусу, делать крюк, чтобы посмотреть на разгромленную колонну, он не стал. Помочь он ничем не может, а вот злости и так хватает, через край уже. Вполне достаточно и того, что он видел с воздуха. Его слушали молча, сжимая кулаки. Долг гитлеровцев перед ними рос, а вот с его отдачей дело обстояло пока неважно. После того как Олег закончил свой рассказ, наступила небольшая пауза.

– Вот что, соколы, – сказал Ларионов, – чтобы долг вернуть, надо лучше воевать! А лучше воевать можно только умеючи. После каждого боя – непременно анализ, разбираемся до мелочей, все принимают участие. Еще раз внимательно изучите район боевых действий, чтобы ориентировку не терять! В бою ведомым не отвлекаться, держаться за ведущим! Особенно тебя, Каха, касается!

Баградзе виновато потупился. Был за ним грех. Отрывался от ведущего, невнимательно следил за обстановкой. Правда, и поплатился за это. Хорошо, что только машину повредили, а могли и убить.