Комета. Докторица (4 книга)

  В конце награждения выступил какой-то военный с новеньким орденом на груди, который долго говорил, почти выкрикивая лозунги, и размахивал в такт рукой. А я сидела и не знала, что мне делать дальше. Нет, я понимала, что Верочку никто не съест, но совершенно не понятно, где мне её теперь ждать, чтобы мы с ней не потерялись. В конце все встали и овациями проводили уходящих руководителей страны, нас пригласили в соседний зал, где был накрыты столы, а Верочка за руку со Сталиным ушла. Когда я рванула следом, то меня не пропустили, пришлось ждать. Среди незнакомых людей всегда чувствую себя очень неуютно, хотя многие, явно не были раньше знакомы, но уже о чём-то весело и шумно разговаривали. В углу приводили в чувство женщину в возрасте, которая, как и Верочка получала посмертную награду, наверно за сына или мужа, вон и знак на шее в сторону сбился, судя по блеску красной эмали, это или Красная Звезда или "Боевик". Этот знак уже стали называть "Знаком Памяти" или "Памятным знаком", я успела немного разглядеть его у соседки, которая получила его за погибшего мужа, красиво получилось, небольшой, чуть больше двух сантиметров, в круглом золотом венке словно выступающая из него награда, у женщины это был уменьшенный медальон "За отвагу", который на кольце качается под маленькой квадратной колодкой, которая крепится на цепочку по углам, то есть, знак не должен как обычный кулон переворачиваться. А у Верочки в венке должна быть Золотая Звезда. Я сегодня в гражданском платье и чувствую себя как-то очень неуютно и непривычно, не столько потому, что привыкла в комбинезоне бегать, сколько от слишком торчащего, как мне кажется, живота, на который все пялятся. Очень хочется пить, но на столах только бутылки с вином и водкой, разве, что яблоко взять погрызть...

  Верочку привели примерно через час, её распирали впечатления и она ими торопилась поделиться. Я даже вспомнила это состояние, когда маленькая прибегала из школы и торопилась маме скорее рассказать, потому, что боялась забыть или новые впечатления выдавят из памяти нерассказанное вовремя, и оно пропадёт. Пока она захлёбываясь рассказывала, я разглядывала бумаги, которые выдали сестре. Роскошная грамота о присвоении звания Героя, орденская книжка в красном коленкоре, коробочка с медалью и похожее на орденскую книжку удостоверение о вручении памятного знака Вере Кондратьевне Луговых-Медведевой с номером знака и самого удостоверения. А через неделю Верочка стала знаменитостью всего СССР, в Правде на первой странице напечатали снимок с ней на руках Сталина. Сестрица оказалась очень фотогенична, что даже при отвратительном качестве газетной печати она получилась очень красиво и момент фотограф поймал очень тонко, когда она в три четверти повернулась к камере и на лице какое-то неописуемое выражение, я бы сказала лёгкой грусти и надежды в огромных распахнутых глазах, а Сталин смотрит на неё с какой-то тёплой улыбкой. Хорошая вышла фотография и Верочку даже стали узнавать на улице, что уж говорить о том, какой фурор это произвело в школе и очень помогло ей влиться в новый класс. В общем, у Верочки всё было неплохо и она стремительно становилась маленькой москвичкой...