Комета. Докторица (4 книга)

*- Это аутотрансплантат взятый у самого больного из стенки грудной клетки в составе: фрагмент ребра, прилежащие мягкие ткани и кожа, если требуется, на питающей ребро сосудистой ножке из артерии и пары вен. Реально существующие операции, разработанные в конце восьмидесятых и внедрённые уже в девяностых. Занимались этим направлением микрохирурги ВМА им. Кирова и 1-го ЛМИ им. Павлова. Операции очень сложные и тяжёлые, проводятся с использованием микроскопа, тяжело, но в принципе калибр сосудов позволяет работать и без микроскопа, это вам не пальцевые артерии и вены при реплантации отсечённых пальцев, калибр сосудов 0,7-0,9 мм, там без микроскопа делать нечего. Сосуды пересаживаемого лоскута вшиваются в зональные аналогичные в месте, куда лоскут перенесён, что обеспечивает его питание и приживление. Операцию можно проводить одномоментно, а можно разделить на два этапа, то есть сначала приживление сосудистой ножки и лоскута на новом месте, а уже вторым этапом через пару дней восстановление костного дефекта, ради которого всё и затевалось. Выбор тактики за хирургом и особенностями диктуемыми клинической картиной данного случая.

**- Специалисты по лечению ожоговых больных (комбустио - ожог лат.).

***- Самый маленький из общего хирургического инструментария кровоостанавливающий зажим.

Эпилог

Тейково. Август 1971 года

   В сентябре пятьдесят третьего, я почти случайно оказалась в Ивановском аэроклубе... Меня сюда пригласила мама Мишкиного одноклассника, у которой здесь работает муж. Она представления не имела, о моём лётном прошлом, мы приехали сюда с целью посмотреть красивое место, где планировали провести что-то вроде пикника, вывезти весь класс с родителями на природу. Но, неужели, оказавшись на лётном поле, я смогла бы удержаться и не пойти смотреть самолёты. Какова же была моя радость и какой-то внутренний трепет, когда я увидела в ряду самолётов бережно сохранённый У-двасик. Не удержалась и попросилась дать мне полетать на нём. Я не очень презентабельно в глазах местного начальника выглядела, да и сопровождающую меня даму он хорошо знал, и это явно не добавило мне веса в его глазах. Так, что поначалу он со мной говорил с нескрываемым пренебрежением, буквально цедил через губу, пока я не ответила на его вопрос об имеющемся у меня налёте. Цифры - больше тысячи четырёхсот часов и сто шестьдесят четыре подтверждённых боевых вылета заставили его побледнеть и потом долго извиняться, ошарашенное лицо знакомой я описывать не возьмусь, таких превосходных степеней лингвисты ещё не придумали. Гораздо позже, когда мы с ним уже подружились, он признался, что сам летал истребителем, с сорок третьего года на передке и имел всего чуть больше шестисот часов налёта. В общем, дали мне в небо подняться, хотя пришлось сначала сдать все анализы, пройти обследование и лётную комиссию при военкомате.

   После пары вылетов проникшийся местный начальник подошёл и познакомил с инструктором:

   - Я посмотрел, что вы выполняли фигуры пилотажа, но это не тот самолёт, в котором это делать интересно. У него другое назначение - летающая парта, где главное не дать разбиться новичку. У нас есть новые Яковлевские учебные спарки, не хотели бы вы на одном из них попробовать?