Комета. Докторица (4 книга)

   Не знаю уж, насколько велики были мои актёрские способности по изображению деревенского увальня - здоровяка, но смотреть во время выступления на размазывающую от смеха слёзы по лицу Верочку я не могла, поэтому старалась смотреть поверх голов умирающего от смеха зала. Самое трудное было горестно вздыхать в нужных местах и раскачивать руками, которые мне якобы некуда девать на допросе у участкового уполномоченного и показывать, как же у меня руки то "отсыхали". Вообще, если подумать, чисто по содержанию, то в тексте, кроме места про берёзку - "где потоньше, в смысле, у корня" ничего особенно смешного нет ничего. Но народ начал гоготать, уже после того, как я первый раз "ЧЁкнула" а потом ещё изобразила вокруг лица, что морда у меня "КРАСНАЯ ТАКАЯ", дальше уже хватало только моих тяжёлых вздохов... Верочка после первых наших двух песен смылась от ксилофона и нахально залезла на колени к Николаеву. Теперь она сидела и вытирала свои слёзы и продолжала хихикать, представляя свою сестру в роли деревенского парняги, надо полагать.

   Дальше по моей предварительной программе шла песня про дикого вепря, но тут я почему-то поменяла её местами с песенкой попугая Высоцкого: "... Послушайте все! Ого-го! Эге-гей! Меня - попугая! Пирата морей!... " Под такой ритм ксилофон звучит восхитительно и только ещё больше подчёркивает ритм песни. И словно поймав волну сразу после этого, как продолжение истории попугая из песни я спела "В жёлтой жаркой Африке, в центральной её части, как-то вдруг вне графика случилося несчастье..." А дальше я продолжила своё выступление в разговорном жанре:

   - Я сразу хочу извиниться перед товарищем Когановичем, за свой следующий рассказ, но произошедшее недоразумение никак не отражает реальную работу такого важного и сложного наркомата, как наркомат путей сообщения. И вообще, чем больше и сложнее организация, тем сложнее в ней уследить за всеми мелочами. Эту историю мне рассказал один мой случайный знакомый и уверяет, что всё это случилось с ним самим.