Комфлота Бахирев

Пока я дискутировал с Кузнецовым о Божьем промысле, сам в этот момент думал о падении воинской дисциплины: «Придется заняться матросиками, а то они расслабились, мух ни хрена не ловят. Подводную лодку с полкилометра не разглядели. Как только прослышали, что «Гебен» утопили, так сразу за морем плохо смотреть стали. Из-за этого чуть не погубили корабль, и по их вине погибли люди, возможно, кто-то из их же товарищей. Придется потолковать на эту тему в первую очередь с командиром линкора, а он пусть крутит хвосты своим офицерам за недогляд. Но пусть предупредит их, чтобы доводили «линию партии» до личного состава – то есть как нужно службу нести – без крику и зуботычин. Надо давить на то, что из-за них и товарищи погибли, и корабль пострадал. Как только придем на базу, обязательно по этому вопросу надо будет речь толкнуть перед экипажами. Еще нашего дедушку, Александра Марковича, к этому делу подключу. Может, прислушаются братишки к его словам. Все же Абакумов участник Синопского боя да при обороне Севастополя кровь проливал. А через двадцать с небольшим лет ему вновь посчастливилось с турком сойтись, но на этот раз в Болгарии. Так что ему есть что порассказать молодежи о матросском долге, и все это не понаслышке. А в те времена матросская служба не в пример была труднее, и это он все испытал на своей шкуре. Так и служили тогда на совесть, и никто из них не прятался за спинами своих товарищей»[5].

Наконец-то стали поступать точные сведения из внутренних отсеков корабля. Теперь картина с повреждениями, полученными от попадания торпеды, прояснилась. Кроме выведенного из строя третьего котельного отделения, были затоплены три угольных бункера, несколько межбортовых отсеков. Была небольшая течь в четвертом котельном и в подбашенном отделении второй башни. В данную минуту там, внизу, идет борьба за живучесть корабля, чтобы вода не распространялась далее. В конце концов аварийным партиям под руководством старшего офицера удалось остановить дальнейшее распространение воды. Но начерпали мы ее порядком. Только в затопленных отсеках скопилось около двух тысяч тонн воды. Образовавшийся было крен контрзатоплением свели к минимуму. В одном нам определенно повезло: удалось избежать больших потерь среди экипажа. Было не более десятка погибших и пропавших, возможно, через какое-то время найдут кого-то в затопленных помещениях. Еще семнадцать человек получили ранения и ожоги.

– Вот и все, господа офицеры, похоже, мы отвоевались. Чуть расслабились, и нате, получите торпеду в борт. А будь их больше, вы представляете, что было бы с линкором?

А сам подумал: «Это нам крупно повезло. Будь тут подлодка времен Второй мировой войны, с носовым залпом из четырех – шести торпед, то сколько радости мы своими тушками доставили бы местным рыбкам! А ведь все верно, мало бы кто спасся после такого залпа. Нет, нам определенно повезло».

– Вижу, что призадумались. И я не ошибусь, если скажу, что у вас у всех не слишком радужные картинки вырисовываются. А тут мы сами виноваты. И как сказал Иван Семенович, спасибо Всевышнему, что он отвел вторую торпеду от нас. Я бы не так расстраивался, получи мы подобные повреждения в бою с себе подобным. Так мы за весь поход ни разу не выстрелили, не считая беспорядочной стрельбы по подводной лодке. И по всей видимости, придется отказаться от обстрела береговых батарей на мысе Эльмас.

– Ваше превосходительство, только не в нашем случае. От сотрясения все подкрепления на переборках сдадут.

– Так я, Иван Семенович, и не говорю, что мы сейчас этим займемся. А могли бы, если бы не эта чертова торпеда, будь она неладна. Ну ничего, мы еще обязательно вернемся сюда. А сейчас надо уходить от этого «гостеприимного берега», не дай бог тут оказаться поблизости еще одной германской подлодке. Я думаю, что надо предупредить адмирала Каськова, он тут со своими броненосцами уже не нужен. А вот пополнить припасы он должен. Значит, пусть держит курс на Севастополь. – Только я это проговорил, на мостике появился лейтенант Плотто. – Вот ты-то мне сейчас и нужен, Владимир Александрович.

– Я вас слушаю, ваше превосходительство.

– Надо связаться с адмиралом Каськовым.

Я стал диктовать радиограмму для адмирала, потом еще одну о нашем несчастье в штаб флота Пилкину. Когда я закончил, лейтенант доложил:

– Ваше превосходительство, радиограмма с «Нерпы».

– Что там?

– Марков запрашивает помощь. Он сейчас на месте гибели «Гневного», занимается спасением людей.

– Как?! Разве «Гневный» погиб?

– Как это случилось? – раздался голос Вердеревского.

Я выхватил у лейтенанта радиограмму и начал читать. Но там ничего конкретного о гибели эсминца не сообщалось. Только просьба выслать надводный корабль в такую-то точку, так как лодка не в состоянии принять столько людей.

– Вот почему они не отзывались, когда мы их вызывали, – проговорил лейтенант.

– Знаешь что, лейтенант, срочно запроси у Маркова подробности гибели «Гневного». Он уже должен знать, как это произошло. А также передай на «Кагул» координаты подводной лодки, чтобы срочно шел туда.