Комфлота Бахирев

Я не мог оставаться в Севастополе после того, как операция по захвату Синопа, которую мы начали разрабатывать полтора месяца назад, была одобрена и вступила в завершающую фазу. Итак, сегодня почти весь флот находился в море, и большая его часть у побережья Турции. Я во главе первой оперативной группы прикрывал конвой с бойцами 117-й дивизии и первым батальоном 1-го Черноморского полка морской пехоты, шедшим из Крыма и состоящим из двадцати пяти судов. В Севастополе в повышенной готовности находилась 2-я оперативная группа вице-адмирала Новицкого, готовая в любой момент выйти в море в любом направлении. Операция началась два дня назад с погрузки войск в Крыму и Трапезунде, и вот два конвоя движутся к Синопу. Трапезунд покинули шестнадцать судов транспортной флотилии с 3-й пластунской бригадой и армянским батальоном на борту, их охраняли корабли контр-адмирала Саблина.

– Ваше превосходительство, пришло сообщение от контр-адмирала Хоменко.

– Надеюсь, у него там все в порядке.

– Да, все в порядке. Передает, что корабли к району высадки подойдут через два часа, – доложил лейтенант Никишин.

Операция должна начаться в предрассветных сумерках, так что времени у него еще достаточно, подумал я. Нам самим-то еще идти не менее часа, а рассветать начнет через три часа. Как раз к этому моменту все суда подтянутся. Я мог не выходить в море, тут и без меня справились бы, но сидеть на берегу мне опостыло. «Гебен» носа не высовывает, знает, что обратно в пролив может не вернуться, а другого достойного противника у нас на Черном море нет. Вот поэтому я и сожалею, что дал согласие возглавить Черноморский флот. Все же на Балтике было веселее, там хоть пострелять приходилось, а тут одни десантные операции да стрельба по берегу и по всякой плавающей шушере, на которую и снаряда жалко.

И вот настал момент, все корабли собрались. На море стоял серый рассвет, когда первыми к берегу направились корабли огненной поддержки из Батумского отряда контрадмирала Римского-Корсакова. Броненосцы «Три святителя», «Ростислав» и канонерские лодки «Кубанец» и «Донец» уже не раз за последние полгода только тем и занимаются, что прикрывают десанты и обрабатывают береговые укрепления турок. «Пантелеймон» в этом деле еще новичок, но и его не раз привлекали при отражении июньского наступления турок на Трапезунд для стрельбы по берегу. Все береговые батареи и укрепления разведаны нашими авиаторами, которые многократно за последние два месяца тут побывали. Да и эсминцы, иногда проходя вдоль берега и обстреливая порт, вынуждали турок открывать ответный огонь. Так что местонахождение большинства батарей было известно.

Общее командование войсками десанта поручили генерал-майору Владимиру Владимировичу Лобачевскому, до этого он занимал должность начальника штаба 20-й пехотной дивизии 1-го Кавказского корпуса. Начальником штаба к нему назначили подполковника Александра Ивановича Верховского, который после боев за Трапезунд был переведен на должность начштаба в 1-й Черноморский полк. В данный момент они находились на броненосце «Ростислав» вместе с контр-адмиралом Хоменко – командующим кораблями транспортной флотилии. Там же находился и представитель нашего штаба, капитан первого ранга Вердеревский для согласования взаимодействия с кораблями поддержки.

Мы решили высаживать десант сразу в четырех местах. Один с северо-восточной стороны полуострова, на котором стоит город. Второй на южном берегу, третий на перешейке в самом узком месте, чтобы отрезать город от материка. Еще один десант мы высадили за мысом Инджебурун, возле селения Аянджык, в пятнадцати верстах западнее города, где расположены лагеря военнопленных.

И вот над морем раздались первые оглушительные залпы броненосцев. Турки не сразу открыли огонь, возможно, проспали наше появление, а возможно, просто выжидали, когда корабли подойдут ближе к берегу. Но вот заговорили и орудия с берега, когда к полуострову стали сразу с трех сторон подходить несколько транспортов со штурмовыми группами для захвата плацдарма, сформированными из пластунов 3-го и 4-го батальонов участников взятия Трапе-зунда и 1-го батальона морпехов. Это было их боевое крещение как морпехов, а для многих и первая высадка на вражеский берег под огнем. Такого сопротивления не было даже весной, когда наши брали Ризе и Трапезунд. Одно из наших судов дрейфовало с разбитой машиной и медленно погружалось кормой, к нему сразу устремились эсминцы и одно транспортное судно, чтобы снять оттуда десантников. Еще на одном судне что-то горело, и оно спешило к берегу, ища там спасение. Это отличилась турецкая батарея, установленная на самом восточном мысе. На ней сосредоточили огонь «Пантелеймон» и «Донец», но подавить пока не могли, хотя в районе батареи вздымались огромные султаны взрывов от двенадцатидюймовых снарядов с броненосца. Батарею на мысе Инджебурун подавили сравнительно легко, и там высадка проходила беспрепятственно. А вот эта огрызалась довольно болезненно.

– Иван Семенович, надо заставить замолчать эту батарею, – обратился я к Кузнецову.